http://zt1.narod.ru/doc/Rubejovskaya-i-Rijskaya-do-1917.doc Рубежовская и Рижская колонии до 1917.

Юридический вестник РНБ 2/1775 1885 №№ 5,6. №5 с. 58-90. Исаев Андрей Алексеевич (1851-1924). ОБЩЕСТВЕННОЕ ПРИЗРЕНИЕ И ЧАСТНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ В ШВЕЙЦАРИИ

"Bei der Armenpflege kommt namlich ein Factor in Betracht, der fur die ganze Frage von entscheidender Bedeutung ist. Dieser Factor, mit dem wir namentlich rechnen mussen, ist das menschliche Herz. Dieses kann unter den besten und humansten Gesetzen ein storrisch Ding sein, lieblos und ohne Gefuhl, und kann anderseits Vieles und Grosses und Edles da leisten, wo ihm keine Gesetzes Paragraphen zur Seite stehen". Niederer, Das Armenwesen der Schweiz, 3.

[ ZT. перевод программой PROMT: "При попечительстве учитывается именно фактор, который имеет для всего вопроса решающее значение. Этот фактор, с которым мы должны считаться в особенности, является человеческое сердце. Оно может быть под лучшими и самыми гуманными законами упрямою вещью, без любви и без чувства, и может выполнять, с другой стороны, многое и великое и благородное там, где никакой закон и параграфы не помогают ему". Niederer, Благотворительность Швейцарии, 3.

ZT. Из самого последний абзаца данного исследования Андрея Исаева. - Приводя .. слова Нидерера, что в области благотворения человеческое сердце может много делать и помимо предписаний закона, мы добавим: хотя человеческое сердце и может делать многое, но пауперизм — слишком важное явление, слишком тесно связанное со строем хозяйственной жизни, чтобы общество могло предоставить его ведение только сердца и отказаться от воздействия на него нормами закона].

На пространстве, далеко не достигающем одной тысячи квадратных миль, и при населении, менее чем в 3 миллиона, Швейцария даёт обильный материал для исследователя общественной жизни. Насколько разнообразна её природа, насколько её север с обширными равнинами, перерезанными невысокими горными хребтами, не походит на срединные и южные кантоны с их огромными горами, глубокими пропастями, голыми отвесными скалами, шумящими водопадами, бурными потоками, настолько же различен и общественный быт её 25 маленьких государств. Базель, Цюрих, Женева, Невшатель дают нам такую картину общественного быта, которая живо напоминает жизнь многих и многих местностей Франции, Германии и Англии. Земледельческая культура высоко интенсивная, затрата больших капиталов на ничтожных клочках земли, промышленные заведения с сотнями и тысячами работающих, обширные компании для торгового и промышленного оборота, удобства жизни, упрочившиеся в больших городах Европы — всё делает эти кантоны естественным продолжением соседних местностей Франции и Германии. Но стоит отъехать от этих средоточий какую-нибудь сотню верст вглубь страны — и исследователь находит иных людей, иной общественный быт. - Вместо высокой огородной культуры он находит многочисленные стада, пасущиеся по склонам гор, вместо роскошных дач и палат денежной аристократии — скромные дома поселян, вместо фабрик — кустарную промышленность, рассеянную по крестьянским избам, да сыроварни, где с помощью допотопных орудий и приёмов приготовляются, — благодаря особенностям горных трав, — превосходные сыры, вместо общеевропейской одежды — одежду национальную. Напрасно ищет исследователь в северных кантонах остатков общинного быта; индивидуализация собственности завершилась, а средние, древнейшие кантоны Швейцарии еще знакомы с общиной, и многими чертами быта напоминают современников Телля и Винкельрида.

Много различий находим мы и в благотворительности отдельных кантонов, общественной и частной. Законы одних кантонов признают за лицом право требовать от общины содержания, в законах других кантонов граждане не имеют такового. Здесь граждане обложены значительными сборами для целей общественного призрения, там — подобные налоги неизвестны. На ряду с распространением права пользоваться вспомоществованием общины на всех лиц, принадлежащих к ней по гражданству, мы встречаем в основе общественного призрения и начало территориальности. В одних кантонах частная благотворительность достигла высокого развития, в других она еще не получила правильной организации.

Мы предлагаем настоящий очерк в надежде, что не только многое, относящееся до благотворительности в Швейцарии, представляет интерес, но что некоторые особенности заслуживают подражания и в нашем отечестве. Этот очерк составлен на основании как материалов, имеющихся в швейцарской литературе, так и сведений, собранных нами на местах летом 1883 года.

I.

В средневековой Швейцарии, как и в других странах Европы того времени, источником призрения бедных служили монастыри. Значительная часть церковного имущества, и в особенности десятины, предназначалась для содержания нуждающихся. Духовенство получало доброхотные даяния в пользу бедных и лично извлекало из этого значительные выгоды. Но кроме церквей и монастырей призрение бедных лежало на общинах. Крепость общинного строя, значительные пространства общинных земель естественно возлагали на совокупность общинников определенные обязанности относительно бедных сочленов и облегчали дело призрения.

Таковы были источники общественного призрения до реформации. Последняя, заявляя о себе упразднением монастырей, отчислением их обширных поземельных владений в собственность государства, иссушила первый источник для содержания бедных. Одновременно с этим движением подмечается и другое. Поземельная община слабеет, её вытесняет частная собственность, а потому постепенно уничтожается порядок, которым обусловливалось призрение общинников. Все эти условия развивались так быстро, что в конце XV века нищенство всё более и более усиливалось и вызвало протест, выраженный в половине XVI столетия в запрещении просить милостыню. Положения о нищих, неоднократно издаваемые с того времени в различных кантонах, стремились сделать нищих оседлыми. Для этого предписывалось общинам (не поземельным, а административным) - заботиться о своих бедных, облагать в пользу их граждан определенными сборами. Эти предписания закона имели целью искоренить беспорядочное скитание бедных в стране, подвергнуть нищих правильному надзору властей и внести порядок туда, где был случай. Стараясь сделать нищих крепкими [прикреплёнными к] их общинам, закон не ограничивал свободы выбора местожительства. Но то, чего не делал закон, естественно делалось самими общинами. Понимая тесную связь между правом гражданства и правом на общественное призрение, общины всеми способами затрудняли окончательное переселение к себе жителей других местностей. Из этого возникало особое затруднение. Человек переселялся, напр., для ведения промысла из одной общины в другую, не приобретая в последней права гражданства; если он впадал в нищету, то первая община, ссылаясь на его продолжительное отсутствие, не хотела призревать его, а вторая — естественно не принимала его в число призреваемых, как человека чуждого. Когда постепенно принцип гражданства вылился в форму вспомоществования всем гражданам, независимо от их местожительства, явилось новое неудобство: выдавая пособия своим бедным, жившим вне общины, общины не могли вести над ними надзора, что влекло к многочисленным злоупотреблениям. Число призреваемых все более возрастало, налоги в пользу их увеличивались, и в конце XVIII века в Швейцарии повсеместно слышались жалобы на тяжелое бремя, причиняемое населению призрением бедных.

В литературе нет обзора исторического развития законодательства о бедных в отдельных кантонах Швейцарии. Исключением служить кантон Берн, который имеет для этого вопроса обстоятельного историка в лице Шенка [ Schenk. Die Fntwicklung der Armenverhaltnisse des Kantons Bern. 1856 ]. Развитие бернского законодательства о бедных настолько интересно, что побуждает нас привести некоторые черты из его истории.

Бремя, которое в конце прошлого [18-го] века ощущалось в общинах Швейцарии повсеместно, чувствовал и кантон Берн. В первых годах настоящего [19-го] столетия бернское правительство заявило, что частые жалобы на увеличение числа нищих, частые случаи обеднения вследствие лени и порочной жизни, побудили его обозреть всё существующее законодательство и внести в него целесообразные изменения. Результатом правительственных работ явилось в 1804 — 8 гг. издание 3-х законов. Эти законы, касаясь условия призрения бедных и содержа полицейские предписания, направленные против нищенства, имели целью и установить порядок в призрения и оградить общины от излишних тягостей. Обязанность содержания бедных закон возложил на общины и дал право каждому нуждающемуся, если ему было отказано в вспомоществовании, обращаться к амтману, который собирал нужные сведения, выслушивал заключения общинных властей и решал вопрос о том, должны ли последние содержать данное лицо. Общины требовали от закона многостороннего охранения своих интересов. Они требовали, освободить их от лиц, которые, не принадлежа к ним, становились им в тягость вследствие непрерывного нищенства, требовали, чтобы призреваемые исполняли все предписания общины, связанные с получением вспомоществования, чтобы размеры вспомоществования не выходили за пределы крайне необходимые для жизни, чтобы суммы, предназначенные для содержания бедных, не увеличивались вследствие порочной жизни членов общины, чтобы, наконец, нищенство было искоренено. — Требования были многочисленны и сложны; высказывая их, общины старались не только поставить общественное призрение в определенные рамки, но и создать порядок, который и в будущем надолго охранил бы их от увеличения бремени. Требования не остались без ответа. Закон дал общинам право изгонять из их пределов нищих, разрешил строго карать призираемых, которые в чем-либо были непокорны общине, заключать их в темницу на хлеб и воду, приговаривать к разного рода работам; закон обязал попечителей (Almosller) строго блюсти за призреваемыми, наблюдать их домашнюю жизнь, отмечать все улучшения, которые происходили в их быте и доводить до сведения общины все случаи, когда можно было уменьшить выдаваемые пособия. Закон предоставил общине надзор над всеми гражданами, которым порочная жизнь грозила полным обеднением, и дал право запрещать им посещение кабаков. Тюремное заключение, потеря некоторых гражданских прав и, наконец, исключение из числа граждан, грозили каждому отцу, который игрой или нетрезвой жизнью разорял детей своих и делал их бременем общины. Подобные же кары ожидали и проституток, наделявших общину незаконными детьми. Наконец, для искоренения нищенства, закон обращается ко всем отцам семейств, и в особенности к людям богатым, с убеждением не расточать избытков от богатства пред людьми недостойными, не подавать милостыни праздным нищим, не благотворить без расследования, заслуживает ли данное лицо вспомоществования, а копить эти избытки и передавать их властям, обязанным наблюдать за призреваемыми. Вслед за статьями увещевающими закон высказывает угрозу нищим: телесные наказания детям и взрослым, тяжкие принудительные работы последним и т.д. Закон не оставляет без определения и источников, из коих общины обязаны были покрывать расходы на общественное призрение. Ранее источники эти представляли такую лестницу: 1) доброхотные даяния, 2) сборы с людей имущих, 3) доходы от фондов для бедных, 4) пособие от государства для тех общин, коих доходы трех первых разрядов были слишком скудны. Закон 1807 года изменил этот порядок: совершенно откинув доходы четвертого разряда [пособие от государства], он поставил на первый план доходы от фондов для бедных, затем доброхотные даяния, и наконец налоги.

Если мы попытаемся оценить это законодательство, то должны будем признать за ним многие достоинства. Оно проявляет большую заботливость о бедных, внушает попечителям охранять их интересы и в то же время налагает узду на тех лиц, которые впадают в нужду вследствие порочной жизни; чрез это оно сохраняет исключительно для истинных бедняков, заслуживающих помощи, средства общины, которые были на то предназначены. Законодательство было встречено с большим сочувствием, однако далеко не принесло тех плодов, каких от него ожидали. Число бедных всё более возрастало, и бремя, лежавшее на общинах, всё более увеличивалось. Во-первых, непосредственно за изданием новых законов наступили годы дороговизны; многие источники заработков иссякли, и в список бедных должны были быть внесены те лица, которые при нормальном состоянии хозяйственной жизни могли содержать себя трудами своих рук. Во-вторых, принцип гражданства, положенный в основание общинного призрения, производил большие невыгоды. Община была обязана призревать всех своих бедных граждан, живших как в её пределах, так и вне их. Дабы обязанность эта не была слишком тяжела, закон предоставил общине предупреждать разными карательными мерами обеднение человека по собственной вине. Но если была возможность предупреждения относительно граждан, живших в общине, то подобные меры были неприменимы к тем, которые поселялись в других общинах: контроль достиг бы большой сложности. С тем вместе, общины относились совершенно равнодушно к поведению живших в них граждан других общин; равнодушие вытекало из сознания, что принцип гражданства не позволит этим лицам стать бременем тех общин, которые они избрали местом жительства. Наконец, положение закона, предоставлявшее бедным право жалобы в случае отказа в пособии, поселило во многих убеждение, что вспомоществование бедным есть главная задача общин; отсюда — частые и разнообразные ухищрения обойти бдительность попечителей и вынудить пособие со стороны общины. Если принять в расчет, что источники, откуда, по указанию закона, должны были быть покрываемы расходы на общественное призрение, увеличивались весьма слабо, то не трудно понять жалобы, раздававшиеся при действии нового закона.

Особенно неблагоприятно было положение дел в 1816 — 17 гг., - время крайней дороговизны. Налоги для бедных возросли во многих общинах вчетверо и впятеро, и повсюду слышались жалобы на чрезмерную тягость, причиняемую призрением. Правительство прислушивалось к жалобам и, когда неурожайные годы миновали, обратилось к общинам с окружным посланием, в котором, указывая на опасное увеличение налога для бедных, запретило взимать этот налог в большем окладе, нежели то было за 1813 — 1815 гг. А в 1823 году был издан закон о налоге для бедных. Принципиально закон этот не содержал ничего нового; он определял, что главными объектами налога для бедных служат недвижимости, а затем и движимость, и подтверждал запрещение произвольно возвышать оклад налога. Но всё это не улучшило положение дел: бедных было слишком много. К этому же времени относится возникновение в среде общин особого способа освобождаться от бедных. Мужчину нельзя сбыть с рук, и общины обратила внимание на женщин. Бедная девушка легко могла попасть в ряды призреваемых; она могла наделить общину незаконными детьми, а потому общины давали таким девушкам приданое под условием выйти замуж за члена другой общины. Отсюда — в брак вносилось развращающее начало; община освобождала себя от возможного бремени, возлагая его на других. Это наделение приданым было запрещено законом в 1829 году.

В 1830 году собрался совет для пересмотра конституции, и хотя он высказал мнение, что бедность становится всё более обременительною, что наклонность к праздности и легкомысленные браки становятся явлениями всё более частыми, однако, занятый преобразованием государственного строя, он [закон] сделал слишком мало для общественного призрения: он заявил только, что "государство должно сохранять верховный надзор над общественным призрением и помогать общинам советом и делом". Очевидно, одно такое заявление не могло удовлетворить всех заинтересованных в деле. Но с 1830-х годов возникают одна за другой правительственные комиссии, которым было поручено в подробностях изучить общественное призрение и указать на поправки, которые необходимо было внести в законодательство. В среде комиссии, по мере накопления материала, всё более крепло убеждение, что общественное призрение может быть правильно преобразовано только совместно со многими изменениями разных других сторон государственного быта.

В кантоне [Берн], преобразованном в 1830 году на началах более демократических, не было недостатка в человечных стремлениях относительно бедняков. Признавая телесные наказания не соответствующими демократическому строю государства, правительство отменило их относительно лиц, ведущих порочную жизнь; оно приглашало общинные власти содействовать развитою частных благотворительных обществ, по мере средств доставлять работу лицам, её не имевшим, и совершенно выделило из компетенции общинной администрации преследование людей порочных, возложив его на судебные власти и оставив за первой только право вчинания иска. Но этого было мало. Общины ожидали существенных преобразований в общественном призрении, и эти преобразования должны были — так желали общины — отменить обязательное призрение бедных.

Комиссия, учрежденная для выработки необходимых в законодательстве о бедных изменений, отозвалась на это общее желание и предположила совершенно отменить налог для бедных. Отныне община должна содержать своих бедных на доходы от фондов, имеющих это назначение, и на пожертвования благотворителей. Налоги не должны быть взимаемы. Бедных, окончательно неспособных к работе, сирот, стариков, неизлечимо больных, должно содержать государство в учреждениях, для того предназначенных: приютах, богадельнях. Государство же имеет устроить по примеру Франции исправительные дома, для помещения нищих, просящих милостыню. Таков был проект, выработанный в 1836 году. Проект поступил в министерство внутренних дел и целые 7 лет лежал там без движения.

Общины восставали против налога для бедных, в литературе слышалось много голосов, поддерживавших это требование общин. А между тем эти годы были благоприятны для роста общественного благосостояния. В конце 30-х и начале 40-х гг. жатвы были обильны; сыроварение достигло высокого развития и, казалось, общинам не трудно было нести бремя по призрения бедных. Внимательное же наблюдение показывает, что в развитии сыроварения лежала причина, способствовавшая увеличению числа бедных. Развитие сыроварения побудило к увеличению скотоводства и к пользованию со стороны хозяев теми участками их земли, которые ранее отдавались бедным общинникам в аренду за низкую плату; бедные, не имея возможности извлекать небольшие доходы из арендуемой земли, становились в ряды призреваемых. Вот почему, не смотря на заботы правительства о поддержании разных отраслей мелкой промышленности и устройстве ремесленных школ, нужно было подумать о преобразовании законодательства о бедных. В начале 1840-х гг. снова была образована комиссия. Она открыла свою деятельность представлением подробного доклада о состоянии общественного призрения к 1841 году. В результате число призреваемых достигало 34,000 -— около 10% жителей (в некоторых общинах бедные составляли 14—16% общего числа жителей). Абсолютное число возросло с 1809 г. почти в 3 1/2 раза. перечислив причины бедности и указав на обязательное призрение, как на условие, которое способно только ухудшить положение дел, министерстве внутренних дел настаивало на его отмене. Хроника благотворительности во Франции наделяла министерство доводами в пользу его предложения: "обязательного общественного призрения нет во Франции, говорило оно, а частная благотворительность удовлетворяет нуждающихся. Население Бернского кантона проникнуто чувством дружелюбия, а отмена обязательного призрения отнюдь не послужит к ущербу действительных бедняков". Так рассуждало министерство и, настаивая на своем предложении, считало необходимым установление временного порядка, который бы связывал обязательное вспомоществование, основанное на действующем законодательстве, с новым порядком — благотворительностью, исключительно свободной. Прошло еще несколько лет. В высшие правительственные учреждения сыпались из разных местностей кантона петиции о преобразовании законов о бедных; комиссия сменяла комиссию, и хотя предложения их различались в частностях, но принцип, которым они были проникнуты, был один: отмена обязательного призрения. Поскольку частная благотворительность не может ответить на все нужды, постольку государство должно принять в деле [призрения бедняков] участие, постольку призрение должно быть централизовано: если централизованы военное дело и дорожная часть, то можно с полным правом требовать централизования и общественного призрения. Так рассуждали комиссии. Наконец, в апреле 1847 года был издан новый закон. Этот закон отменил для общин обязательное вспомоществование, перечислил категории бедных, имеющих право на вспоможение, определил формы общественного призрения со стороны государства, подробно начертал условия для образования благотворительных обществ и, наконец, высказал разные предписания полицейского характера.

Тот же закон постановил о взимании налога для бедных только до 1851 года. Законодатели рассчитывали, что в течении 4 лет будут устроены все те государственный благотворительные учреждения, которые должны были призревать бедных нескольких категорий. Таким образом, этот 4-летний период был временем переходным, временем полного преобразования всего строя благотворительности. Действительность показала, что расчеты правительства были ошибочны. Тех учреждений, которые должны были, по предположение, поместить всех бедных сирот, престарелых и увечных, оказывалось далеко не достаточно, и правительство опять было засыпано жалобами многих общин, что нужно вдвое, втрое больше приютов, больниц, богаделен. С другой стороны и развитие благотворительных обществ шло далеко не так успешно, как надеялось правительство. По закону 1847 года общества имели обширный круг деятельности. В их заведывание поступали фонды, предназначенные для бедных, которых они должны были содержать на доходы от этих фондов, и пожертвования благотворителей. Интересны доводы многих общин, объясняющие причины промедления в образовании общества. Община Тван заявляет: "здесь держатся того воззрения, что слишком усердное занятие вопросом о бедных только возбуждает требовательность последних и ослабляет в них прилежание и чувство чести". Община Лигерц дала следующее краткое объяснение: "Общество о бедных было бы у нас не популярно". Община Тейфелен: "Общества о бедных превосходны в идее, но здешний народ не дозрел ещё до способности осуществить её. Что не обязательно и не повелевается свыше, то не легко развивается у нас вследствие своеобразной вялости здешнего населения". Община Аблендшен: "Нам препятствуют местные условия. Здесь есть только одно лицо с имуществом в 7—8000 фр. Но, к несчастью, это — скупец, никогда не пожертвовавший ещё и одного крейцера на благотворительный цели и т.п.". Насчитывалось в сложности до 100 общин, относившихся отрицательно к постановлению закона образовать общества о бедных. В течение двух лет были учреждены эти общества только в 56 общинах, а вокруг них были местности, удержавшие прежний строй общественного призрения. В следующие затем 2 года были учреждены общества ещё в 32 общинах, но многие из прежде возникших были закрыты вследствие того, как признаются общины, что многие члены не хотели исполнять свои обязательства относительно общества уже в конце первого года.

Не легко было достигнуть осуществления и тому положению нового закона, по которому принцип гражданства был заменен принципом местожительства. Законодатель понимал, как трудно для общины включать в ряды призреваемых граждан, живших в других общинах, а потому, перенося функции общины на благотворительные общества, закон постановил о включении в ряд получающих пособия всех жителей общины, независимо от их гражданства. Тем самым принцип гражданства был отменен. Но эта отмена не так легко прививалась к обществам, освоившимся с прежними порядками: многие общинный власти жалуются, что, помогая гражданам, благотворительные общества обходят бедных, принадлежащих в отношении политическом к другим общинам. При осуществлении нового закона делало ошибки и правительство. Оно обещало обществам о бедных пособия, поскольку пожертвования благотворителей будут не достаточны. Казалось бы, что размеры государственных пособий должны были быть обратно пропорциональны доброхотным даяниям, а между тем списки общин, получивших за первый год после издания закона пособия, показывают, что нередко значительная сумма, составившаяся из пожертвований, совпадала с крупными пособиями от казны, и наоборот. А потому степень, в какой общества могли удовлетворять нуждающихся, была далеко не одна и та же.

Но и постановление закона об уменьшении налога для бедных в течение 4 лет не было осуществлено. Наступила дороговизна 1847—8 гг. С тем вместе закон запретил общинам самые неудовлетворительные с точки зрения требований нравственности, хотя и самые дешевые способы призрения бедных детей: отдача на содержание тем, кто принимал их за самую низкую плату. Это вызвало необходимость увеличения расходов, и в 1848 году налог для бедных составил в кантоне [Берн] на 30% больше суммы, определенной правительством.

Интересно проследить за влиянием, которое имела на бедных отмена обязательного общинного призрения. Отмена эта долго подготовлялась настроением общественного мнения. Когда закон быль издан, то нужно было дать понять бедным, что они должны отныне заботиться сами о себе, что уже не может быть и речи о каком-либо праве их на получение пособия, но что всякое вспомоществование, которое им оказывается, есть только результата доброй воли. Нельзя было ожидать, чтобы бедные сразу освоились с новым положением, ибо они с детства привыкли видеть в общине естественную попечительницу над своими материальными нуждами. Вот почему бедные не хотели и верить в действительность нового закона. Они думали, что есть какое-то недоразумение и что старый порядок должен снова возвратиться. Такое убеждение поддерживалось еще тою статьёй закона, в которой правительство обещало материальные пособия обществам о бедных. Материальные пособия эти были не велики, но бедные думали, что государство. обещая их, обязывается сделать больше, чем прежде делали общины. Вот почему в воззрениях бедных и их требованиях не совершилось никаких изменений. Они совершились бы, если бы образование благотворительных обществ было предоставлено исключительно силам участников, и государство не оказывало бы этим обществам помощи в том виде, который напоминал об обязательном призрении со стороны общин. Но нужно признать, что в начале 1850-х гг. положение бедных значительно ухудшилось. Становилось всё более трудным арендовать за дешевую плату небольшой участок земли; государство прекратило, раздачу бедным лесных материалов, и увеличение нищенства было явлением естественным. Благоприятным для нищенства условием было то, что общества о бедных возникли далеко не во всех общинах. Где образовалось такое общество, бедный получал от него пособие, и милостыни не подавалось; но стоило ему перейти в соседнюю общину, где подобного общества не было, и ничто не мешало ему просить милостыню и получать её. Подача же милостыни в общинах второй группы препятствовала образованию обществ о бедных, ибо население, удовлетворяя нищих, не проявляло наклонности к правильному устроению благотворительности. Помимо общего дурного влияния на нравственность, нищенство потому еще было пагубно, что многие пользовались им для политической борьбы. Много значило приобрести несколько лишних голосов для достижения в политике той или другой цели, — и вот перед выборами агитаторы поили и кормили нищих на славу. Понятно, что все указанные условия были неблагоприятны для упрочения благотворительности на основаниях, установленных законом 1847 года. Такой порядок вещей длился чрез 50-е года, и налог для бедных, хотя и отмененный законом, продолжал взиматься под разными формами и наименованиями. Но в одном отношении с 1850-х гг. стал совершаться заметный поворот к лучшему: общества о бедных стали развиваться успешнее, нищенство уменьшаться, а благотворительность, предоставленная частному почину, — получать правильную организацию.

Краткий исторический очерк развития общественного призрения в кантоне Берн, насколько мы могли проследить за ним, показывает, что всё неудовольствие общин, все требования преобразований, все работы правительственных комиссий, вращались около одного вопроса: вопроса о том, быть или не быть общинному налогу в пользу бедных. Хотя по временам слышались голоса, доказывавшиe необходимость такого налога, однако общественное мнение выступало его противником, и законодательство было увлечено этим широким потоком. Наше краткое изложение предостерегает от отождествления отмены обязательного общинного призрения бедных с помощью специальных налогов и предоставления бедных исключительно доброй воле благотворителей. Отменяя общинные налоги и возлагая общинные функции на благотворительные общества, закон 1847 г. признает многочисленные обязанности государства относительно бедных. Государство вызывается строить и содержать различный учреждения для призрения бедных нескольких категорий; оно отдает в заведывание благотворительных обществ фонды для бедных; оно обещает этим обществам пособия. Словом, перемещается центр тяжести общественного призрения: перемещается от общин к государству. Сведения, которые мы имеем относительно других кантонов, равно как и данные, представляемые швейцарской литературой, показывают, что, не касаясь частностей, по главным вопросам наиболее заметно разногласие о том, следует ли централизовать общественное призрение или же следует его оставить самостоятельно разбитым по отдельным общинам.

Интересными представляются работы правительственных комиссий в кантонах Фрейбурге и Ваадт над изменением законодательства об общественном призрении. Назначенная большим советом в 1868 г. комиссия начинает свой доклад с изображения в розовых красках положения кантона Фрейбурга вплоть до конца 18 века. В то время кантон знал только частную благотворительность; но эта благотворительность, под покровом католической церкви, оказывала бедным щедрые пособия: было много приютов, больниц. Непрестанные войны французов в конце прошлого века и первых годах настоящего — разорили страну; число бедных и бродяг увеличивалось безостановочно. В 1811 г. был издан закон, дополненный в 1850 г. Закон запретил нищенство и возложил на приходы обязанность содержания бедных. Что такое принудительное содержание бедных, спрашивает комиссия, и отвечает выписками из сочинений разных авторов, что оно оказывает развращающее влияние на призреваемых, отучает их от труда, развивает в них наклонность к дерзости и притязательности. Если благотворительность вообще, каковы бы ни были её формы, есть обоюдоострое орудие, то, организованная законом, она безусловно пагубна. "Отсюда (вследствие принудительного общественного призрения), говорит комиссия, эти, возмущающие всех благомыслящих людей, угрозы сделать детей бременем для общины; отсюда эта беспечность относительно участи незаконнорожденных детей, произведенных на свет без размышления о их будущности; отсюда эта наследственная нищета во многих семьях" [ Bericht der Kommission beanftragt mit der Prufung der Frage uber den Pauperismus im Kanton Freiburg. 1868, 12 ]

"Законообязательное общественное призрение уничтожает милосердие и делает из получающего благотворение "кредитора, который притязательно требует от нас того, что закон предписывает дать ему" [Там же, 14]. Добровольная благотворительность есть результата христианского милосердая, установляющего тесную связь между богатым и бедным; как скоро исчезает свободная благотворительность, воцаряется коммунизм. Число призреваемых возрастает, и в тех общинах, где оно особенно велико, уровень нравственности очень низок.

Такое же направление замечается и в работах, предпринятых по пересмотру законодательства об общественном призрении в кантоне Ваадт. В этом кантоне с 1817 г. призрение бедных лежало на общинах. Закон приглашает благотворителей передавать общинным властям суммы, предназначенные для раздачи бедным. В 1840 г. правительственная комиссия представила большому совету доклад о вредном влиянии обязательной благотворительности. Осуждая нищенство и рабочие дома, комиссия требовала отмены налога для бедных. Она высказала уверенность, что воззвание к частной благотворительности даст в итоге не меньшую сумму, чем налог. Принципы, установленные христианством, будут лучше охранены. С тем вместе комиссия выработала проект закона, отменяющего обязанность общин содержать бедных и переносящего эту обязанность на приходы. Средствами для содержания бедных служат, по этому проекту, фонды для бедных, доброхотные даяния, вступные деньги приобретающих в кантоне право гражданства. Общинам предоставлялся 3-летний срок для перехода к новому порядку.

В швейцарской литературе нередко встречаются мнения, отрицающие пользу и необходимость обязательного общественного призрения. Автор одного безымянного сочинен [ Coup d'oeil sur le pauperisme... dans le canton de Berne. 1838 ] считает нелепым содержание бедных на счёт общины и государства. В этом деле всё должно быть предоставлено исключительно частной благотворительности. В этом деле не должно быть принуждения, ибо благотворительность служит к украшению нравственной природы человека. Раз здесь господствует полная свобода, то благотворительность и сумеет получить правильную организацию, и все нуждающиеся будут удовлетворены.

К этой группе относится Бридель [ Bridel. De l'unite de vues et d'uetions pour seconrir 1'indigence dans le canton de Vaud ]. Он нападает на нищенство, но не высказывается и за призрение государственное или общинное, а отдает предпочтение частным благотворительным обществам, а Фютер [ Futer. Anleitung zu einer verstandigen u. wirksamen Armenpflege in der Stadt Bern. 1853 ] написал довольно обширную брошюру, как руководство для благотворительных обществ. Он подает им советы, как они должны ободрять бедных, как отличать истинную нищету от ложной, как группировать нуждающихся по степени бедности и т.п.

С другой стороны уже в 1811 г. Гмелин [ Gmelin. Ueber das rechtliche Verhaltniss der Nothleidenden zu der burgerliehen Gesellschaft. 1811 ] в своей прекрасной академической речи признает за бедными право требовать помощи от государства. Еще ранее того один анонимный автор делает предложение об организации призрения бедных во всех общинах цюрихского кантона [ Vorschlag zu Einrichtung von Armen-Pflegen in allen Gemeinden des Cantons Zurich. 1800 ]. В начале же нынешнего века другой, не назвавший себя по имени, автор, описывая большую нищету в кантоне Гларус, предлагает образование обширного общества, которое приняло бы на себя дело устроения земледельческих колоний для бедных, получало бы для этой цели участки земли и подготовляло их к обработке
[ Rettungsentwurf u. Aufruf an das Vaterland zur grundlichen Hebung... des Elendes... im Canton Glarus. 1816 РНБ 10.22.4.180 готический шрифт, см. картинку: Rettungsentwurf tif (http://zt1.narod.ru/jpg/0001.tif) ].
Около того же времени некто Зегессер [ Segesser. Ueber das Verarmen der Schweiz u. die Mittel dagegen. 1818 ] с сожалением вспоминает о счастливом, невозвратно минувшем времени, когда потребности швейцарцев были крайне ограничены, население занималось почти исключительно земледелием и скотоводством. Но в конце XVIII века быт Швейцарии начал изменяться к худшему. Пострадав от войн, она утратила многие из важных для неё отраслей мелкой промышленности; число бедных всё более увеличивается. Нужно помочь этому, во-первых, развитием промышленности, во-вторых, для беспомощных бедных необходимо устроить рабочие дома. Уже одно существование рабочих домов доставляет большие выгоды: многие, не желая быть помещенными в них, всегда будут готовы работать с большею энергией. Другая хорошая сторона рабочих домов та, что при одинаковых расходах можно содержать большее число бедных, нежели оказывая им помощь на домах. Содержание рабочих домов должно лежать на отдельных общинах. Туже мысль о необходимости строгого преследования нищенства и устройства рабочих домов ещё раньше высказывали и другие швейцарские писатели, напр., Лееман [ Lehmann. Vorschlag, auf was Art die Armen in unserem Lande konten versorget, dem Bettclwesen gesteuert. 1780 ], Мозер [ Mooser. Predigt uber die Einfuhrung der Armenanslalt im Bezirk Einsiedeln. 1807 ]. Но в литературе нет недостатка и во мнениях, направленных против рабочих домов. Берже [Berger. Du pauperisme dans le canton de Vaud. 1836 ] говорит, что раз признало государство вспомоществование бедным своею обязанностью, оно не должно затрудниться затратой несколько больших сумм, которых требует устроение земледельческих колоний, заслуживающих полного предпочтения пред рабочими домами. А Жиндроз [ Gindroz Andre. Rapport an den Grossen Rath des Cantons Vaadt, betreffend die Einriectung offentlicher Armen-Hauser. 1833 ] нападает на рабочие дома с большою энергией: устройство их стоит дорого; они побуждают к необдуманному заключение браков, развращают бедных, которые имеют несчастье прожить в них довольно долго. Нет недостатка и в других мнениях по вопросу о призрении бедных. Некто Эпли [ Aepli. Wer hat Pflicht die Armen zu unterstutzen? (изд. без года) ] задает в своей маленькой брошюре основной вопрос о том, на ком лежит обязанность содержания бедных. Он решает его таким образом, что во всех обыденных случаях эта обязанность лежит на общине, а в случаях чрезвычайных, причиняющих обеднение, — на государстве. Наконец, многие писатели расплываются (а этот предмет именно таков, что можно расплываться до бесконечности) в общих рассуждениях о причинах бедности, о поднятии промышленности, об изменении государственная устройства кантонов, о переселениях, как верных средствах искоренить нищету [ Ср. Vogelin. Ueber die Heimatlosen... 1838. Der Pauperismus der Zeit... 1848. Zelinder. Die Noth der Verarmung oder der Pauperismus u. die Mittel dugegen. 1843 и мн. другие ].

Мы очень кратко указали на мнения, высказанные в швейцарской литератур по общественному призрению. Краткость эта объясняется тем, что вся [швейцарская] литература о пауперизме не представляет чего-либо выдающегося, остаётся далеко позади литературы других народов. Она не вносит новых теоретических положений, могущих содействовать уяснению вопроса; советы же, которые подаются в ней, как руководство для практики, или почерпнуты из опыта других стран, особенно Англии, или случайны, не мотивированы. Но эта литература представляет в одном отношении большой интерес: она показывает, что общество во всех концах Швейцарии было с конца прошлого века чутко к вопросам о пауперизме; всякий, кто только умел держать перо в руках, ученый, священник, торговец, чиновник, вносил свою лепту в общую массу мнений, предложений, планов организования благотворительности. К этой работе в литературе, как ни скромна она была с точки зрения теоретической основательности, присоединилась безостановочная работа общин: принуждаемые законодательством призревать бедных, все более обременяемые возраставшею нищетою, общины непрерывно требовали от правительства различных изменений в законах о призрении. Законы изменялись, обязательное общественное призрение ставилось в новые рамки, а возбуждение со стороны литературы и общественный дух населения Швейцарии вызывали к жизни различные формы частной благотворительности. Таким образом, в итоге должно было получиться чрезвычайное разнообразие форм призрения бедных.

II.

Первое и коренное различие между кантонами по отношению к общественному призрению сказывается в том, что одни кантоны признают обязательное общественное призрение, другие же отрицают таковое. К последним относятся 4 кантона — Базель, Берн, Фрейбург и Ваадт. В них обязательного общественного призрения не существует. Среднюю ступень занимает Женева. По закону 26 августа 1868 года за бедными не признается права на призрение; обязанность призревать не лежит на общинах. Bсе эти обязанности касаются кантона, как одного целого. Заведует общественным призрением одно центральное учреждение — hospice general, — подлежащее надзору кантональных властей. В остальных 20 кантонах обязанность призревать бедных лежит на общинах, причем бедные имеют право на призрение. Эта обязанность точно формулирована законом; там, где закон, как в обоих кантонах Аппенцель, нигде не говорить о праве бедных на вспомоществование, пробел в законе пополняется правовым сознанием народа, признающим за бедными право на призрение. Даже во Фрейбург, который мы поместили в ряду кантонов, не знающих общественного призрения, закон говорит: "Бедные не имеют по закону права требовать вспомоществования от общины или прихода. Но из соображений человеколюбия и общественного порядка общины обязаны заботиться о чрезвычайных и настоятельных нуждах своих бедных посредством доходов из фондов для бедных, общинных имуществ, а в случае недостаточности этих доходов, равно как и частной благотворительности, с помощью чрезвычайных указанных законом средств". Таким образом закон содержит противоречие, ибо понятие о "чрезвычайных и настоятельных нуждах", как не имеющее точного определения, допускает широкое толкование. В кантоне Ваадт, вопреки отрицанию законом общественного призрения, есть общественная благотворительность, ведомая общинами под верховным надзором государства. Таким образом будет более точным признать только Базель и Берн кантонами, отрицающими обязательное общественное призрение.

В основании права на вспомоществование лежит принцип гражданства. Община сознает тесную связь между своими гражданами и считает себя обязанной призревать только их. Форма, в которую этот принцип облекается в большинстве кантонов, та, что община оказывает вспомоществование всем своим бедным, живут ли они в пределах общины, в других общинах того же кантона, в других кантонах или даже вне Швейцарии. Но в некоторых кантонах мы встречаем значительные отклонения. Нидвальден, Цуг и С. Галлен только в редких, исключительных случаях распространяют право получать вспомоществование на общинников, живущих вне пределов Швейцарии. В Золотурне общинам предоставлено право в каждом отдельном случае решать, следует ли помочь бедному, не живущему в общине, безусловно - или давать пособие под условием, чтобы он возвратился в общину. В кантонах же Валлис и Тессино вспомоществование гражданам, живущим за пределами общины, выдается только под условием их возврата на родину. Выдача пособия бедным, живущим в других общинах, а тем более в других кантонах, сопряжена с большими неудобствами. Ни одна община не имеет таких обильных средств, чтобы её избытком удовлетворять всех нуждающихся. Заинтересованные в том, чтобы пособия получали только действительно бедные, и чтобы каждый, живущий вне родины, мог подлежать контролю, который определяет степень нужды обращающегося за пособием, общины установили связи, облегчающие поддержку бедных, живущих в других общинах. В Цюрихском кантоне бедный получает пособие от общины, в которой живет (Wohngemeinde), за счет общины, к которой принадлежит он, пока последняя не определит для него формы и размеров пособия. В других местах, напр., в кантоне Швиц, общины считают себя обязанными выдавать живущим на стороне гражданам пособие только для лечения, равно как и для погребения умерших. Так как взаимные связи общин поддерживаются одними и теми же побуждениями, то каждая община старается точно определить степень нужды живущих в ней граждан других общин, и предупреждает злоупотребления, которые были бы неизбежны при отсутствии этой связи. Принцип гражданства ведет к тому, что приобретение гражданства — вследствие боязни общин увеличить число бедных — сопряжено со значительными расходами, взносом от 100—800 франков в общинную кассу. Граждане того же кантона взносят наименьшую сумму, других кантонов — больше, а иностранцам право гражданства стоит всего дороже. В кантоне Берн мы находим отклонение от принципа гражданства: господствует принцип территориальный. Благотворительность (главным образом частная, и общинная там, где ещё удержался старый порядок) распространяется на всех жителей данной общины. Некоторые общины, придерживаясь принципа гражданства, составляют исключение.

Бедные разделяются на несколько категории. В одних кантонах — таковых можно насчитать 13-ать — закон сводит нуждающихся к следующим группам: 1) сироты или дети, покинутые родителями (законные, незаконные) до 16-ти-летнего возраста; 2) взрослые, лишенные средств к жизни, не могущие работать вследствие увечья, болезни; 3) старики, не могущие работать вследствие старости. Эти три группы образуют постоянный контингент призреваемых. К ним примыкают временно нуждающиеся, которые могут получать пособие в течение непродолжительных сроков. Первые называются Notharmen, вторые Durftige. Но в 12 кантонах — Ури, Нидвальден, Цуг, Золотур, Базель, Шаффгаузен, 2 Аппенцеля, Ваадт, Валлис, Невшатель, Женева, — закон не установляет перечисленных категорий, а, возлагая на общины или приходы заботу о бедных, предоставляет общинным властям определять, кто из бедных заслуживает пособия. В Шаффгаузене закон говорит так. "Только при полном или частном недостатке средств к удовлетворению необходимых жизненных потребностей и при телесной или духовной неспособности приобресть в достаточном количестве таковые для себя и членов семьи, не могущих работать, наступает обязанность вспомоществования, а именно, у детей, больных, старых и увечных. Лентяи и беспутные, обладающие рабочей силой, не имеют права требовать вспомоществования". В некоторых кантонах закон, держась приведенного деления бедных на категории, указывает, какого рода пособия должны получать бедные той или другой категории: дети должны получать умственное и нравственное воспитание, взрослые средства для удовлетворения насущных потребностей, больные средства для лечения. В Гларусе особенно точно предусмотрены законом те случаи, когда легко может увеличиваться бремя по призрению бедных. Случай этот — заключение брака. В течение первых 6 лет по заключении брака закон запрещает притязать на вспомоществование, за исключением особенных несчастных случаев. Таким образом бедный, получавший пособие, теряет его немедленно по вступлении в брак.

Обозрение организации общественного призрения было бы не полно, если бы мы не коснулись тех обязанностей, которые закон возлагает на граждан по отношению бедных родных. Эти обязанности мы встречаем во всех кантонах, за исключением обоих Аппенцелей, где закон не предписывает даже родителям оказывать вспомоществование детям или наоборот. Во всех остальных кантонах такие обязанности установлены законом: прежде всего они касаются супругов, родителей и детей, затем деда, бабки и внуков, наконец, братьев и сестер. В кантонах, где действует кодекс Наполеона, — Невшатель, Ваадт, Женева, Бернская-Юра, — ко взаимному вспомоществованию принуждаются также свойственники - зятья, тести, свекрови. В обоих Унтервальденах и Золотурне обязанность по взаимному вспомоществованию распространяется только на родителей и детей. Закон внушает всем этим лицам "по мере средств" оказывать помощь нуждающимся родственниками. Но в кантоне Люцерн закон определяет высший размерь пособия, которого бедный может ожидать от своих родных. Этот высший размер составляет для родителей 10 фр. с 1,000 фр. имущества одному сыну и 15 с 1,000 двум или нескольким. Дед или бабка должны оказывать пособие внукам в размере не выше 5 фр с 1,000 одному и 7 1/2 с 1,000 — многим. Те же высокие нормы установлены и для детей по отношению к родителям и для внуков. Фактически в исполнении обязанности соблюдается строгая постепенность: прежде всего привлекаются к оказанию помощи супруги, родители и дети, затем — внуки, позднее — братья и сестры. К последним закон вообще относится очень осторожно. Только тогда, когда родственники, обязанные оказывать пособие, не в состоянии исполнить обязанность, выступает община, и наконец, за её недостаточностью, государство. Государство выдает общинам пособие в дополнение к средствам для содержания бедных. Размеры этих пособий и способы распределения их между общинами различны. Так, напр., в цюрихском кантоне вся сумма, предназначенная государством в пособие общинам, делится на две неравные части: 1/6 - разверстывается между общинами по числу призреваемых, 5/6 — соответственно с отношением в отдельных общинах издержек на призрение бедных к фонду и налогам для бедных. В 7-ми же кантонах — Люцерн, Швиц, Шаффгаузен, 2 Аппенцеля, С. Галлен, Тургау, обязанности по призрению бедных ограничиваются общиной, вовсе не касаясь государства. Не нужно думать, чтобы благотворительность была совершенно чужда государству в этих 7 кантонах: и здесь есть богоугодные заведения, приюты, больницы, содержимые из средств кантона, но государство не дает общинам пособий на этот предмет, не служит конечным звеном в организации призрения.

Формы, в которых бедные получают вспомоществование, чрезвычайно разнообразны. Законы многих кантонов подробно говорят о целях, которые должны быть достигаемы призрением бедных. Возьмем для примера кантон Швиц. Закон требует. чтобы призреваемые дети получали нравственное и религиозное воспитание, имели пищу и одежду, посещали церковь и школу; чтобы помимо начального обучения они воспитывались для занятий, соответствующих их способностям. Больные должны пользоваться врачебной помощью своевременно и в полном объеме; в тех случаях, где больного бедняка лечат последовательно несколько врачей, каждый должен в подробностях сообщать своему преемнику о течении болезни, дабы общинные власти могли следить за выздоровлением. Старые и увечные должны иметь пищу, одежду, жилище, сообразно с возрастом и родом увечья. В тех случаях, где легко могут быть злоупотребления денежными пособиями, община должна позаботиться о выдаче пособия натурой, и т.д. Понятно, что столь подробная регламентация должна была вызвать разные проявления общинной деятельности по призрению бедных. Отметим прежде всего врачебную помощь. — Везде есть окружные врачи, обязанные лечить бедных безвозмездно и получающие жалованье от общины. Большая часть бедных получает вспомоществование на домах: или денежные пособия определенного размера или же деньги для точно обозначенной цели, напр., для взноса наёмной платы за квартиру. В большинства же кантонов применяется и раздача пособий натурой: хлебом, дровами, лекарством и т.п.

Там, где есть общественные земли, особенно в трёх старейших кантонах и Граубюндене, бедным раздаются в пользование безвозмездно или за очень дешевую плату участки земли, причем общинные власти наблюдают, прилагает ли. пользующийся достаточно труда для её возделывания. Но на домах получают пособия только взрослые. Дети, поскольку они не помещаются в приюты или другие общественные заведения, сдаются за известную плату в семьи, знакомые общинным властям, и имеют там полное содержание. Прежде было в обычай сдавать бедных детей на содержание с торгов, но почти во всех кантонах законы воспретили этот порядок, ибо он был сопряжен с большими невыгодами для содержимых детей. Сверх того есть разнообразные общественные учреждения, в которых помещаются призреваемые: таковы сиротские дома, приюты для престарелых, дома для бедных, слепых, умалишенных, больницы и т.п. Во многих местах так называемые дома для бедных (Armeuhauser) соответствуют рабочим домам Англии. Все могущие работать возделывают участки земли, принадлежащие к домам, а также занимаются разными ремеслами. Наконец, многие общины имеют жилые дома, где бедные даром пользуются квартирами.

Среди средств, которые покрывают расходы на общественное призрение, мы прежде всего укажем на налог. В тех кантонах, где нет обязательного общинного призрения, нет и специальных налогов. В кантоне Базель-город есть такой суррогат этих налогов: когда умерший не имеет наследников по прямым восходящей или нисходящей линиям, то 5% его имущества поступает в общину для причисления к фонду для бедных. Помимо этих налогов есть и другие, удержавшие общинное призрение во всей силе, но не знающие специального налога для бедных; таков кантон Ури. Как скоро средства, которые находятся в распоряжении общин и служат для содержания бедных, истощились, по церквам открывается кружечный сбор доброхотных даяний. Затем, в 2-х кантонах — Аппенцеле-Ауссерродене и Тессино также нет специального на этот предмет налога, а недочет в доходах для общинного призрения покрывается из общей массы доходов общины. В остальных же кантонах есть специальные налоги. Как их характер, так и размеры в отдельных общинах весьма различны. Мы находим подати: поимущественную, подоходную, по хозяйствам и поголовную. В цюрихском кантоне налог для бедных взимается в размере 1 франка с каждых 1,000 франков имущества, 1 франк с каждого хозяйства и 1 франк с каждого мужчины, достигшего 20-тилетнего возраста. В Обвальдене взимается поимущественная подать, а также подоходная со всех доходов, превышающих 300 франков, из какого бы источника ни получались эти доходы. Есть общины, где поголовная подать (с мужчин) составляет 2 франка. Так как налог взимается только при недостаточности других доходов общин, то и высота оклада подвергается частым колебаниям.

Но прежде, чем прибегать к налогу, община покрывает расходы на призрение бедных из постоянных источников. Таковыми служат. 1) Доходы с участков земли, предназначенных для содержания бедных, равно как от капиталов, образованных с тою же целью посредством дарения, завещания и т.д. 2) Суммы, поступающая в возврат выданных бедным вспомоществований. 3) Доброхотные даяния, собираемый в церквах (Liebesgaben), а также в разных других случаях. 4) Пени разных наименований.

5) Пошлины. Этот вид доходов весьма многочислен. Наиболее важную роль в некоторых кантонах играют пошлины за приобретение права гражданства; в Базеле пошлины за натурализация иностранца составляют 50—800 франков, затем пошлины брачные, погребальные, крестильные и другие.

6) Налоги; в одних кантонах добавки по многим налогам поступают в общинную кассу для бедных, другие же налоги целиком получают это назначение. Таковы налоги на билеты театральных представлений, танцевальных вечеров, в концерты; во многих кантонах известная часть налога на собак (в Базеле 1/3) поступает в пользу бедных, а также и добавочные сборы с трактиров, питейных заведений.

Есть известный порядок в затрате доходов известных видов: один из них причисляются к капиталу для его увеличения, другие — поступают на текущие расходы. Так, напр., в кантоне Ааргау в капитал поступают: пошлины за приобретение права гражданства, с девиц, принадлежащих другим общинам и выходящих замуж в данную общину, налоги с наследства и сбережения; для текущих затрат служат налоги на собак, пени, доходы с фондов для бедных, сборы в церквах и суммы, поступающие в возврат пособий.

Так как нищета не есть необходимый удел всех, призреваемых общиной, так как многие нуждающиеся могут в силу разных обстоятельств приобрести имущественное обеспечение, то везде мы встречаем бесспорное право общин требовать возврата выданных пособий, как скоро получавший их приобретает известный достаток. В некоторых кантонах на этот счет нет никаких определений закона, но сама жизнь выработала известный порядок, в котором общинные власти требуют возврата выданных пособий. В большинстве же кантонов есть точные определения закона. Эти определения сходятся в том, что дозволяют требовать возврата пособий только без процентов. Затем закон разделяет призреваемых на 2 категории — получавших пособия по достижении совершеннолетия и до достижения такового. Употребляя слово "совершеннолетие", мы охотно признаем его не соответствующим делу; мы разумеем под ним такой возраст, когда, по предположению закона, хозяйственная самостоятельность лица уже возможна, и то скромное образование, которое обыкновенно получают дети, призреваемые общиной, уже окончено. Но срок наступления совершеннолетия в этом смысле не одинаков по законам отдельных кантонов: Золотурн полагает его в 18 лет, Швиц и многие другие — в 16, Люцерн — в 14, а Шаффгаузен в 13. Если лицо получало пособие по достижении означенного возраста, то оно обязано возвратить всю выданную ему сумму полностью из полученного наследства, приданого, дара и, наконец, из текущих доходов, заработка, поскольку возврат возможен, "не ставит данное лицо в безвыходное положение". Если призреваемый умер, оставив имущество, то известная часть его идет для возврата пособия. Во всех этих случаях кредитором является не только община, но и все родственники, которые оказывали вспомоществование, причем последние, как и община, удовлетворяются соразмерно суммам выданных каждым из них пособий. В ином положении находятся те, которые были призреваемы до достижения возраста предполагаемой хозяйственной самостоятельности: общинный власти не имеют права требовать от них возврата пособий, за исключением тех случаев, когда они получили наследство.

Изложенное убеждает нас, что община, выдавая пособие, смотрит на него, как на беспроцентную ссуду. Правда, что в большинстве случаев эта ссуда не возвращается и возвращена быть не может, однако широкое право требования, предоставленное общинным властям, служит основанием элементу ссуды в пособии. Кроме того в некоторых кантонах из доходов, предназначенных для содержания бедных, выдаются ссуды тем общинникам, коих положение очень стеснено, но которые рассчитывают на улучшение своего быта и слишком самолюбивы, чтобы занести себя в списки призреваемых бедных. Такой порядок мы находим в Шаффгаузене и обоих Аппенцелях. В С.—Галлене выдаются ссуды под залог домов. В большинстве кантонов выдача подобных ссуд не встречается, и мотивом служит выработавшееся вследствие продолжительного опыта убеждение, что такая ссуда есть прикрытое пособие, что взявший ее обыкновенно не имеет возможности уплатить, и рано или поздно она должна быть записана в пособие. Поэтому, кто еще не совсем приблизился к состоянию нужды, пусть тот обращается за ссудою в кредитные учреждения, а развитие их в Швейцарии позволяет и малоимущему получить ссуду на условиях не обременительных, — кто же стал бедняком, того лучше, не обманывая себя ссудой, поместить в разряд призреваемых.

В связи с обязательностью призрения бедных, возлагаемого государством на родственников и общину, последние имеют и право принимать известные меры для предупреждения излишнего бремени; таковы прежде всего предупредительные меры против расточителей и слабоумных. Гражданские законы всех кантонов признают, что граждане, неспособные к самостоятельному ведению хозяйства вследствие слабоумия, каких-либо телесных недостатков, а также и расточители должны быть ограничиваемы в правоспособности. Их ближайшие родственники, обязанные содержать их в случае нищеты, а также и общинный власти могут требовать от суда назначения им опекунов.

Люди нерадивые, не умеющие работать, равно как нищие, подвергаются строгим взысканиям. Если человек помещен в список бедных и получает пособие, то общинные власти блюдут за его поведением. Они обязывают его заниматься работой по их указанию. Не хочет он этого, — и он подвергается различным взысканиям, которые состоят в лишении права на получение вспомоществования, поскольку от этого не страдают члены его семьи, невиновные в его порочной жизни, замечают его - в посещении питейных домов, — и ему строго запрещается посещать их; не повинуется он, — и его имя заносят на черную доску, каковая есть в каждом питейном заведении; на ней записываются те лица, которым запрещено потреблять спиртные напитки в публичных местах. Заключение в исправительные и рабочие дома на обычную пищу или на хлеб и воду применяется также довольно часто. Во многих кантонах ограничивают права тех граждан, которые порочной жизнью доводят свои семьи до нищеты. В некоторых кантонах (Люцерн, Ури, Швиц, С. Галлен, Тургау) до последнего времени эти лица, если на них не действовали другие меры исправления, могли быть подвергаемы телесным наказаниям, до 20 ударов розгами. Только в конце 1870 годов союзный закон запретил применение телесных наказаний во всех видах — и за какие бы то ни было проступки. Ознакомление с обязанностями призреваемых и карами, которые им угрожают, хотя в одном кантоне, дают ясную картину того, как обставлена эта сторона дела и во всей Швейцарии. В кантоне Люцерн, напр., призреваемые, имеющие какой-нибудь заработок, должны давать общинному совету подробный ответь о том, как они его затрачивают. Если они не исполняют этого и увещание не действует, то они лишаются вспомоществования, а при недействительности и этой меры их подвергали телесному наказанию до 20 ударов или принудительной работе в пользу общины в течении 5 — 30 дней. В случаях еще большего упорства к этому присоединяется заключение в исправительный дом на срок до 2 лет, содержание на хлебе и воде в течение 10—30 дней и т.п. Прошение милостыни во всех формах, на улицах и посредством вывешивания объявлений, строго запрещено во всех кантонах. В люцернском кантоне общинные власти ведут список всем лицам, замеченным в нищенстве. Прошение милостыни в первый раз влечет за собой только выговор. Затем следуют наказания розгами, заключение в исправительный дом на срок до 10 дней. Женщины и дети до 15 лет также не были свободны от телесного наказания с тою разницею, что их секли по обнаженным рукам. Если замеченный в нищенстве есть член другой общины, то его отправляют на родину за счет общины, к которой он принадлежит. Сверх того прошение милостыни почти везде наказывается денежными пенями в размере от 2—10 франков. В кантонах Тессино и Валлисе денежный пени грозят и властям общин, в пределах которых попадаются нищие. В первом кантоне пеня до 50 франков угрожает как совету той общины, где пойман нищий, так и совету той, к которой он принадлежит, если он докажет, что прошение им милостыни было вызвано неполучением вспомоществования от общины. В Валлисе же члены общинной администрации, виновные в указанных упущениях, могут быть даже отрешаемы от должности.

В связи с перечисленными мероприятиями, которые клонятся к облегчению бремени, возлагаемого на общины призрением бедных, стоит и поощрение странствующих рабочих, встречаемое нами в нескольких кантонах (Базель-деревня, Тессино и Невшатель). Как скоро течение промышленной жизни неблагоприятно для рабочих и многие не находят занятия, общинам угрожает увеличение числа призреваемых. Дабы освободиться от этого, в названных кантонах из общинных доходов, предназначенных для содержания бедных, выдаются пособия тем рабочим, которые идут на сторону для заработков. Мы не имеем сведений о других кантонах, но пробел этот восполняется деятельностью частных благотворительных обществ, которые, как будет показано ниже, облегчают передвижение рабочих.

Интересно ознакомиться с последствиями, которые влечет за собою для призреваемых содержание на счет общины. Конечно, в тех кантонах, где за бедными не признается право требовать вспомоществования от общины или государства, не может быть и речи и каких-либо последствиях общественного призрения. Но даже в кантонах Гларус, Аппенцель-Иннерроден и Невшатель, где общины обязаны содержать своих бедных граждан, пользование общинными средствами не сопряжено с какими-либо последствиями. Не то мы видим в остальных кантонах, т.е. в большинстве. 1) До 1878 года, когда союзный закон ограничил уменьшение политических прав только лицами, впавшими в нищету вследствие порочной жизни, и не распространил этого сужения прав только на время получения пособий, законы отдельных кантонов относились сурово ко всем призреваемым. Кто воспитывался на общинный счет или получал в какой-либо иной форме вспомоществование до совершеннолетия, как мы выше объяснили это, тот не ограничивался в политических правах. Кто же пользовался вспомоществованием после 16—18 лет, тот терял право на участие в самоуправлении общины; он не мог быть ни избирателем, ни избираемым в какую-либо должность. Но сходные по принципу законы отдельных кантонов различаются по срокам, в течение которых призреваемый подвергался ограничению политических прав. Одни (Обвальден) ограничивали права в течение всего времени получения пособия, а также 2-х лет со времени последнего получения. Другие (Тессино) ограничивали лишь в том случае, если лицо пользовалось пособием в течение срока не менее 1 года. Третьи (Золотурн) лишали лицо политических прав до тех пор, пока оно не возвращало полностью выданных ему пособий. 2) До конца 1870-х гг., когда союзный закон значительно облегчил заключение брака, оно было сопряжено для призреваемых с большими препятствиями. Кто получал пособие сам или чьи дети призревались общиною, тот мог вступить в брак только с разрешения общинных властей, а последние обыкновенно не давали согласия. Но помимо общины против заключения брака имели право возражать и требовать запрещения и те родственники, на которых при неблагоприятных обстоятельствах могло обрушиться содержание новой семьи. Такие лица, если они уже не получали пособия, когда хотели вступить в брак, должны были представить доказательство, что сделали сбережения или что их заработки достаточны для содержания семьи. Родительская власть не ограничивается, но если община призревает малолетних, то она вступает в права родителей, и последние утрачивают власть над детьми. К этому же разряду последствий относится и запрещение посещать питейные дома, увеселительные места, вести игру на деньги и т.п. Лица, виновные в побуждении призреваемых к совершению одного из этих актов, подлежат денежной пене, довольно значительной в некоторых общинах.

Органы, заведующие общественным призрением, могут быть сведены к двум группам. 1) Те, на обязанности которых лежит оценка степени нужды данного лица. Во многих общинах нет особых органов для этой цели. Когда бедный обращается с просьбою о пособии, то от него требуется подкрепления ходатайства показаниями 2—3 граждан; их удостоверение что данное лицо действительно нуждается, служит ручательством, что ходатайство не останется без внимания. В большинстве же общин эти обязанности возлагаются на одного из членов общинного совета, который или исполняет эти функции безвозмездно или получает небольшое вознаграждение. (В Люцернском кантон его труд оплачивается 3-мя франками прогонных и столовых в сутки, когда он наводит о просителях справки в общине, и 5-ю фр., — когда ему приходится собирать сведения вне общины). 2) Органы, заведующие общественным призрением. Отдельные кантоны представляют нам различия в отношении числа органов, сроков, на которые они избираются и т.п. Кроме этих различий в частностях, есть одно основное различие. В большинстве кантонов все обязанности по общественному призрению распределяются между общиной, округом и государством, причем две последние единицы сосредоточивают в своем ведении высшую распорядительную власть и контроль. Но в двух кантонах Обвальден и Невшатель — государство не принимает никакого участия в заведывании этой отраслью.

Познакомимся в некоторых подробностях с организацией управления общественным призрением, напр., в кантоне Швиц. Первой властью, которая ведает призрением в пределах общины, служит общинный совет. На нем лежит надзор за управлением фондов для бедных и учреждениями для бедных, поверка и утверждение смет доходов и расходов на общественное призрение, определение размеров пособий, которые должны выдавать бедным обязанные помогать им родственники, взимание налога для бедных, надзор над попечительством о бедных. Таким образом общинному совету принадлежит преимущественно власть распорядительная и контроль. Исполнительной же властью облечено Попечительство о бедных (Armenpflege), состоящее при общинном совете. Последнее имеет 5 членов, состоящих и членами общинного совета. В составе попечительства входит, уже по самому положению своему, местный священник. Члены избираются на 2 года. Попечительство управляет фондом для бедных, заботится об умножении доходов, разрешает пособия просителям, определяет виды, размер, продолжительность пособия, наблюдает за призреваемыми, заведует учреждениями для бедных; оно подает мнение относительно того, есть ли основание признать за данным лицом право бедности, собирает сведения о родственниках, которые обязаны давать пособия, и делает общинному совету предложения о размере, в котором следует требовать от родственников пособия для того или другого лица. Не менее двух раз в год попечительство обязано собирать сведения о каждом призреваемом и противодействовать злоупотреблениям, которые могут встречаться. Попечительство имеет своего кассира, заведующего оборотами сумм. Оно ведет список всем призреваемым с подробным классифицированием их по возрасту, семейному состоянию, роду получаемых пособий и т.п. Там, где община велика, попечительство разделяет ее на округа и ставит особое лицо — отца бедных (Armenvaler) для заведывания каждым округом. Подробные инструкции предписывают отцам входить во все нужды бедных, изучать их индивидуальные особенности, наблюдать, в какой мере они способны к труду, посещать их дома, наблюдать за их жилищем, пищей, одеждой, ободрять их в горе и т.п. Словом, согласно инструкциям, нет такой мелочи в жизни призреваемых, с которою отец не должен бы был быть близко знаком. 2) Высшей инстанцией служит окружной совет. Он наблюдает за состоянием призрения в общинах и рассматривает все жалобы на постановления общинных советов. 3) Верховное наблюдение за всем общественным призрением в кантоне принадлежит правительственному совету, как высшему органу управления. В тех кантонах, где по закону нет обязательного общинного призрения, а дело ведается благотворительными обществами, общины все-таки не отказываются от участия: советы назначают особые комитеты, которые следят за деятельностью благотворительных обществ.

Общинное призрение касается не одних членов общины; признаются и известные обязанности относительно лиц, живущих в данной общине и принадлежащих к другим общинам, кантонам, и даже иностранцев. Законы не регулируют отношения общин к поселенцам (Einsassen); но обычай выработал повсеместно почти однородный относительно их образ действия со стороны общинных властей. Если поселенец впадает в нужду, то он обращается прежде всего в свою общину, от которой получает вспомоществование. Если вспомоществование заставляет ждать себя слишком долго, то отношение к нему местных общинных властей обусловливается его личными особенностями. Живет он в данной общине давно, известен он за человека честного и трудолюбивого — и власти не затрудняются оказать ему пособие, записав сумму последнего на счет общины, в которой он имеете право гражданства; обыкновенно эти пособия выплачиваются общинами. Нет этих условий, мало известен поселенец местным властям или же поведение его таково, что он легко может стать бременем общины на долгое время — и от него стараются отделаться отправлением его на родину: ибо общинный власти, зная его за человека порочного, не уверены, что родная община окажет ему пособие или беспрекословно уплатит суммы, выданные ему на месте жительства. Таков характер отношений к бедным, пользующимся здоровьем. Если же поселенец заболел и терпит нужду, то все общины считают долгом оказать ему помощь доставлением врачебных средств, расходы на которые также записываются в счет его родной общины; так же поступают и в случае смерти поселенца, не оставившего средств на погребение: его хоронят на счет местной общины и предлагают его родной общине уплатить за расходы. Эти отношения крайне упрощаются договорами, которые заключаются между кантонами, а также кантонами и некоторыми государствами вне Швейцарии, — преимущественно Баденом, Баварией, Пруссей, Австрией. Договоры установляют двоякий порядок: или государства, заключившие их, обязываются ко взаимной помощи: член общины Граубюнден, напр., живущий в Баварии, получает, в случае нужды и болезни (договоры и имеют в виду именно нуждающихся больных) пособие от баварской общины, в которой живет; баварец, живущей в Граубюндене и находящийся в подобных же условиях, пользуется вспомоществованием от граубюнденской общины. Или же договаривающиеся стороны обязываются оказывать поселенцам пособие по мере нужды и сводить счет по истечении года. Все это, в значительной мере облегчая положение чужеобщинников или чужестранцев, впавших в бедность, не может удовлетворить все нужды. Иной, едва успел поселиться в общине, заболевает или по другим причинам лишается всяких средств к жизни. Ждать помощи от родной общины слишком долго, местные власти не расположены выдавать пособие, и положение бедняка становится безвыходным. Таким лицам приходят на помощь частные благотворительные общества, значительно распространенные во всей Швейцарии.

Нидерер привел в своем обширном труде отзывы о влиянии систем общественного призрения, действующих в отдельных кантонах. Хотя собранный им сведения относятся к концу 1870-х гг., однако положение дел с тех пор не изменилось на столько, чтобы они были теперь непригодны. Мы встречаем в некоторых кантонах недовольство существующей системой. В кантоне Валлис, напр., считают вредным самое существование обязательного призрения бедных. Оно родит в людях уверенность, что они найдут поддержку в случай нужды, а потому и располагает их к лени, к необдуманному вступлению в брак. В Золотурне и Ааргау тяготятся обязательным призрением бедных и пытаются или совершенно устранить право бедных на вспомоществование и предоставить все дело частной благотворительности, или же сузить право до крайних пределов. Но эти кантоны составляют исключения. В большинстве мы встречаем полное одобрение действующей системе. Не только признается, что с каждым годом улучшаются способы призрения бедных, возникают новые и более целесообразный учреждения для детей, немощных стариков, больных, но что в населении сильно развивается чувство стыда, побуждающее обращаться к общественной помощи только в случае действительной нужды. Замечательно при этом, что системой призрения бедных довольны как кантоны, не признающие за гражданами права требовать содержания от общины, так и кантоны, где сохранилось это право. Правда слышится иногда и из этих кантонов голос недовольства, но он касается не самых основных принципов, а тех или других особенностей в строе призрения, которые легко могут быть изменены и при сохранении действующего принципа. В Цюрихе подмечается, напр., неудобство содержать и граждан, живущих вне своих общин, ибо такие нуждающееся не скоро получают пособие с родины и нередко служат бременем общины, в которой живут. Указывается на недостаточность средств общин, требуются более крупные добавки от государства на призрение, ибо раз бюджет расходов общины на содержание бедных велик, богатые люди стараются выйти из бедных общин, перейти в граждане богатых и тем уменьшить лежащее на них бремя налога для бедных. Но, применяется ли в призрении начало гражданства или территориальности, самый принцип обязательного общественного призрения не нарушается. Отзывы из некоторых кантонов выражают такое сочувствие действующей системе в её целом, что мы приводим их дословно, Из С.-Галлена пишут: "Нет основания говорить, опираясь на сделанные наблюдения, о неблагоприятном действии существующей системы призрения. Если же часто встречаются люди нерадивые и порочные, то в этом виновен не закон о бедных, а слишком слабое его исполнение со стороны общинных властей" [ Niedcrer, 42 ]. О кантоне Тургау мы находим такое заявление: "Насколько можно наблюсти за действующей системой призрения, она представляется целесообразной, ибо в общем не замечается возрастание нужды, а стыд получать пособия побуждает нуждающиеся классы к трудолюбию" [ Там же, 48 ]. Из Гларуса слышится такой ответ на этот вопрос: "Мы лишены здесь возможности сравнения, ибо наша система существуешь исстари (uralt) и очень трудно сказать, произвело ли бы другие действия применение какой-либо иной системы. Верно однако то, что наше общественное призрение марширует исправно (gut marschirt) и что ни с какой стороны не встречалось указания изменить систему" [ Там же, 27 ]. Эти заявления показывают, что в общем система обязательного призрения бедных в Швейцарии далеко не имеет так много темных сторон, как обыкновенно приписывают ей противники обязательно организованной благотворительности.

Прежде, чем подвергнуть анализу важнейшие черты в строе общественного призрения, мы познакомимся с частной благотворительностью Швейцарии.

Андрей Исаев.

(окончание следует).

Юридический вестник 1885 № 6 с. 333-349. ОБЩЕСТВЕННОЕ ПРИЗРЕНИЕ И ЧАСТНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ В ШВЕЙЦАРИИ. (Окончание)

III.

Из сравнения отдельных кантонов относительно организации обязательного призрения видно, что, при значительных различиях в частностях, в наиболее важных чертах представляется крупное сходство. Деление призреваемых на категории, постепенность в обязанности оказывать пособия от родственников к общине, меры, принимаемые общиной, дабы устранить злоупотребления общественной помощью и т.д., весьма сходны во многих кантонах. И это понятно: закон, возлагая на граждан известные обязанности по призрению бедных, всегда старается поставить эту обязанность в таки рамки, чтобы исполнение её не было чрезмерно тяжело для граждан. А так как самый пауперизм в своих важнейших особенностях всегда один и тот же, то и в обязательности общественного призрения в местностях, сходных по уровню культуры, поскольку оно упорядочивается законом, встречаются сходные черты.

Частная благотворительность — совсем иное дело. Закон не принуждает граждан к частной благотворительности; самое большее, если он запрещает некоторые формы благотворения, вредное влияние которых укоренилось в общественном сознании, как, напр., прошение милостыни. За немногими ограничениями и некоторыми льготами, кои предоставлены благотворительным учреждениям, закон всё предоставляет доброй воле частных лиц. Вкусам, привычкам, наклонностям, даже предрассудкам - открыто широкое поле, и формы, в которые облекается частная благотворительность, крайне разнообразны. Они разнообразны даже в тех странах, которые не отличаются широким развитием частного почина. Тем более разнообразны должны быть они в стране, подобной Швейцарии. Не смотря на существование в большинстве кантонов обязательного призрения бедных, на значительность общинных фондов и налогов, предназначенных для содержания нуждающихся, запрос на вспомоществование еще более велик, и в швейцарском обществе, где сознание солидарности, быть может, более глубоко, чем во всех других странах Европы, является стремление удовлетворить эту потребность разными учреждениями, устроение которых не предписывается законом. С другой стороны Швейцария, страна мелких государств, страна развитой общинной жизни, имеет выработанное в течение веков самоуправление, не только дающее простор личному почину, но и пробуждающее его силы. Почин выражается в крайнем развитии самых разнообразных союзов, развитии, о котором в нашем отечестве нельзя составить себе даже слабое понятие. Эти союзы возникают ради целей хозяйственных, научных, художественных, религиозных, а также и благотворительных. У нас нет материала, дабы представить для всей Швейцарии картину частной благотворительности. Данные, собранные в сводном труде Нидерера, — характера, главным образом, статистического; они лишь отрывочно знакомят со строем частной благотворительности. А потому мы ставим себе задачу более скромную: изобразить частную благотворительность в кантоне Базель-город. Я останавливаюсь на Базеле потому, что для него есть недавно собранный материал, изданный проф. Туном [ Thun. Die Vereineu. Sliftungen des Kantons Baselstadt im 1881. 1883 ]. Базель сверх того представляет еще одну особенность: в этом кантоне за гражданами не признается право требовать от общины вспомоществования, и если вспомнить, что он один из богатейших и промышленных городов Швейцарии, то не трудно понять, что здесь частная благотворительность должна была достигнуть наибольшего расцвета, как по своим размерам, так и по разнообразно своих форм. Наконец, меня побуждает остановиться на Базеле и то, что мне удалось лично ознакомиться с его частной благотворительностью.

Г. Тун составил таблицу обществ кантона Базеля, обнимающего город с ближайшими окрестностями, из которой оказывается, что общее число союзов всех разрядов, - религиозных, образовательных, политических, музыкальных, благотворительных, гимнастических и других, превышает 400 с 60,000 членов, с имуществом, в недвижимости и деньгах, более 22 мил. франков, ежегодным доходом около 4 мил. и расходом более 2.700,000. Такое развитие союзов мы находим в миниатюрном государстве с населением в 65,000 душ.

Обратимся к благотворительным обществам. Цели, которые преследуют эти общества, настолько различны и многочисленны, что уже одно поименование их заняло бы не мало места. Напр., союз, носящий название "Общество для содействия доброму и общеполезному" основал 34 самых разнообразных учреждения. 1) Сюда относятся школы для маленьких детей, девочек, рисовальная, музыкальная, воскресная и др.; 2) учреждение для воспитания покинутых детей, заботы о преступниках, отбывших наказание, слабоумных, престарелых; 3) дешевые столовые, купальни и т.п. Общество не кладет в основание своей деятельности только принцип благотворительности; оно принимает в свои учреждения и лиц, сполна оплачивающих содержание; с тем вместе оно принимает к себе и бедных или даром или за самую низкую плату. Возникнув еще в 1777 году, Общество имеет теперь более 1,700 членов, около миллиона франков капитала и расходует до 200,000 франков в год.

Как далеко идет развитее в Базеле частной благотворительности видно из существования, напр., особого "Общества для приобретения искусственных членов". Это Общество образовалось в 1874 году; оно имеет целью приобретать искусственные руки, ноги, глаза для тех увечных, которые, по бедности, не могут после операции сами купить себе эти члены. Капитал этого союза составляет с небольшим 5,000 франков, но уже и с этими малыми средствами можно много сделать для достижения этой цели.

Все эти факты служат примером, показывающим разнообразие форм, которые принимает частная благотворительность. Для того, чтобы ознакомиться с организацией последней, мы подробнее остановимся на строе и деятельности Общества "добровольного вспомоществования бедным" (freiwillige Armenpflege). Это общество, по разнообразно своей деятельности и стройной организации, послужило образцом для многих других обществ (в Цюрихе, Берне, Фрейбургте), а потому и заслуживает более внимательного изучения.

Основанное еще в конце прошлого века Обществом "для содействия доброму и общеполезному" и несколько раз преобразованное, это Общество получило в 1870 году настоящую организацию. Цель этого Общества — оказывать, без различия происхождения и вероисповедания, помощь всем, которые или не имеют достаточно заработка по малой способности к труду, или же терпят нужду, - вследствие болезни или иных каких-либо причин. Таким образом, Общество окончательно отказалось от принципа гражданства, на котором построено обязательное общественное призрение почти во всех кантонах, и положило в основание своей деятельности начало территориальности. Приобретение членства обусловливается или денежным взносом не менее 5 франков или обязательством принять на себя какую-нибудь услугу на пользу Общества, напр., собрание сведений о нуждающихся, выяснение причин их бедности, определение размеров нужды и т.п. Управлением заведует комиссия из 9 лиц, выбираемая ежегодно. Затем весь кантон разделяется на 38 участков, находящихся в ведении отцов (Armen-vater); эти лица трудятся безвозмездно. В рядах отцов мы находим большое разнообразие общественных положений: здесь есть священники, литераторы, чиновники, купцы, ремесленники и т.п. Те пособия, которые Общество раздает по рукам в виде денег, дров, обыкновенно оказываются следующим образом. Бедный не обращается в Общество, но к отцу участка, в котором живет. Последний, на бланке с отпечатанными заголовками граф и за своею подписью, делает описание семейного и экономического положения просителя с его же слов и определяет сумму, которую, по его мнению, следует выдать этому лицу. Отец не довольствуется показаниями, поверяет их, посещает просителя в его жилище, расспрашивает местного священника и за своей подписью возвращает бланк в контору, с замечанием, что показания были даны правдиво. Тогда Общество выдает нужную сумму, по возможности, полностью, и уменьшает ее только в случае истощения кассы. Первоначальное обращение бедных к отцам участков облегчает работу конторы, которая должна бы иметь усиленный личный состав, если бы все бедные обращались непосредственно в неё. Раз лицо, просящее пособие, получило его, просителю отводятся страницы в книгах Общества, в которых подробно заносятся все сведения, характеризующие его быт. И эта тщательность в ведении записей вполне целесообразна. Когда тот же бедняк вновь обращается к Обществу за помощью, то в отведенной для него главе отмечаются все изменения, происшедшие в его семейном состоянии, хозяйственном положении, здоровье и т.п. Эти записи дают полную до мелочей картину быта отдельных семей, которые непрерывно, в течении нескольких лет обращаются к Обществу за помощью. Подобный порядок имеет то важное достоинство, что благотворительное Общество всегда может быть последовательно в своих действиях. Положим, что, собрав о лице сведения в первый раз, оно выдало ему пособие в размере 100 франков. Следя за малейшими изменениями в его быте, оно, быть может, выдаст ему во второй раз 60 франков, а в третий — 120, и эти колебания в размерах вспомоществования будут объясняться не произволом конторы Общества, а теми, происшедшими в жизни просителя, переменами, которые оправдывают уменьшение размера пособия в одном случае и увеличение его в другом. Мои беседы с некоторыми из лиц, участвующих в управлении делами Общества, привели меня к заключению, что Общество старается удовлетворить не только мимолетную нужду и дать просителю столько, чтобы спасти его от голода в ближайшие за получением пособия дни (к чему стремится раздача милостыни), но и оказать осязательную и прочную поддержку. Если добрые нравственные качества просителя не возбуждают сомнения, то Общество не затрудняется единовременно выдать ему 50—70—100 франков [ В 1881 г. Общество выдало 1,625 бедным 51,096 франков, т.е. в. среднем более 33 франков на человека ], а такая сумма, служа поддержкой в течение 1 — 2 месяцев, позволяет человеку оправиться, отыскать более выгодный заработок.

Но деятельность Общества не ограничивается раздачей таких пособий. Оно содержит несколько учреждений, из коих особенный интерес представляет "рабочий дом для бедных на Зидьберберге". Это заведение устроено на 100 человек; в него принимаются лица обоего пола и почти исключительно престарелые. Заведение покупает сырой материал для производства дешевых шерстяных тканей, вязанья чулок, платья, принимает заказы на приготовление мешков, починяет матрацы и т.п. Все работающие в заведении живут вне его. Относительно вознаграждения за труд установлен такой порядок, что все работающие получают низший размер платы, определенный в 1 франк за каждый полный рабочий день; эту плату получают все, какова бы ни была действительная стоимость их труда, хотя бы она не превышала 20 — 30 сантимов. А стоит пройтись по заведению и бросить беглый взгляд на многих древних стариков и старух, чтобы убедиться в полной неспособности их заработать самым прилежным трудом 1 франк в день. Те же, которые фактически, т.е. по средней рыночной оценки труда, зарабатывают не менее 50 сантимов в день, получают ежедневно добавки от 20 до 50 сантимов. Управляющей заведением сообщил мне, что ничья работа не стоит 1 франка в день. При заведении есть и лавка, в которой продаются предметы, изготовленные в рабочем доме. Обширность помещения, чистота, обилие света, ласковое обращение администрации с работающими не оставляют желать ничего лучшего. Если к сказанному прибавить, что стоимость предметов, произведенных в заведении в 1881 г. не достигала 37 т. франков, а расходы превышали 64,000, т.е. был недочет в 27 т., то благотворительный характер учреждения станет нам вполне ясен. Хорошая сторона этого учреждения — не прием молодых, которые, таким образом, не свыкаются преждевременно с убеждением, что для них есть приют, где они могут работать только для вида, и обязательная работа содержимых бедных, которые дают заведению столько, сколько еще может вынести их упадающая сила.

Это заведение служит для лиц, живущих в Базеле, уже довольно долгое время. Кроме того, общество дает пособия 2-м колыбельным, нескольким школам для младшего возраста, уплачивает за бедных в больницы, специальные клиники и т.п.

Но есть разряд бедных, которые не извлекают выгод ни из указанных учреждений, ни из деятельности общества, поскольку она направлена на поддержание нуждающихся, живущих на своих квартирах и имеющих в Базеле более или менее прочную оседлость. Это — бродячий люд (несколько напоминающий русских крестьян, работающих на стороне, занимающихся отхожими промыслами), который только проходит чрез Базель или остается в нем короткое время. Будучи городом промышленным и одним из богатейших городов немецкого языка, Базель привлекает к себе много рабочих из Германии, преимущественно Бадена, Вюртемберга, Баварии и Австрии. Затратив последние деньги на проезд и не нашедши желанной работы, эти чужестранцы остаются без всяких средств к жизни. Кроме того, чрез Базель проходят многие — особенно после открытия С. Готардской дороги, — направляющиеся для работы в Италию. Такие лица нередко уже на полудороге не имеют средств продолжать путь; возвращаясь с работы на родину и затратив скудные сбережения, они принуждены просить милостыню. Общество не имеете основания поддерживать их столь же крупными пособиями, как чужеземцев, избравших Базель местом жительства, но и их оно не оставляет без помощи. Прежде всего оно организует для них дешевый проезд на родину. С этою целью оно состоит в сношениях с обществами железных дорог, соединяющих Базель с Германией, Австрией, Францией и Италией, и ходатайствуете о перевозке таких лиц на родину за половинную плату или по еще более пониженному тарифу. Чужеземец, получив из конторы общества удостоверение о бедности, получаете от управления железной дороги билет 3-го класса на льготных условиях. — Еще недавно многие из этих лиц, оставаясь в Базеле несколько дней, просили на всех перекрестках милостыню; одни содержали себя на подаяния, другие же — преданные пьянству, истрачивали полученное в питейных домах. Население Базеля находило этот порядок совершенно ненормальным, и пример лиц, которым удавалось собрать для пьянства значительную милостыню, был соблазнительным для многих и вредным. Поэтому в 1879 году из среды Общества послышалось воззвание к образованию особого самостоятельного союза с целью устранить прошение милостыни по домам и уличное нищенство и правильно организовать те случайные акты благотворения, которые оно вызываете. Воззвание приглашало всех благотворителей вовсе не давать денег незнакомым нищим, а вносить в кассу союза не менее 5 франков ежегодно и давать всем просителям карту с обозначением бюро Союза. Приносящий в контору карту имеет право получить несколько порций супа с хлебом, а также один или два ночлега в ночлежном доме. Имея, таким образом, в течение 1 — 2 дней приют и пищу, бедный может получить билет для проезда на родину, и организованная помощь натурой является гораздо более целесообразною, нежели раздача сантимов на перекрестках. Воззвание было услышано. Союз образовался уже в первые месяцы 1879 года. Состоя в теснейшей связи с обществом, как его отпрыск, он имеете свое управление, которое преследует свои специальные задачи, и ведет подробную статистику всех просителей. В бюро мне жаловались, что деятельность этого союза развивается очень медленно, что многие базельские граждане не желают вступать в члены, предпочитая раздачу милостыни направо и налево. однако, если принять в расчет, что уже в первом году число получивших пособие превышало 6,000, а в 1881 г. достигало 8,500, что расходы достигают 8,000 франков, если вспомнить многочисленность в Базеле благотворительных обществ и учреждений и усердное участие в них граждан, то едва ли можно признать эти жалобы основательными.

В связи с пособиями, оказываемыми натурой местным жителям и чужестранцам, стоит кухня (Suppeuanstalt), приготовляющая суп из мяса. Кухня работает только в зимние месяцы с ноября по февраль, когда нужда обнаруживается наиболее резко. Кухня имеет 4 отделения, в разных частях города и варит более 100,000 порций в зиму, только 1/6 отдается за плату в 10 сантимов порция, а 5/6 даром. Расходы на содержание кухни со стороны общества достигают 10.000 в год.

Ночлежные дома, которые служат необходимым дополнительным звеном в цепи благотворительных учреждений, обращают на себя благоустройством внимание посетителя. Собственно ночлежных домов 3. Один на 46 кроватей принадлежит кантону; в нем не взимается платы. Два другие принадлежат благотворительному обществу (1 для мужчин, другой для женщин); в них взимается плата, но столь незначительная, что доходы с трудом покрывают расходы или даже получается небольшой дефицита. Если эти ночлежные дома ни мало не походят на отвратительные притоны, служащее приютом бездомному люду в наших городах, то в их устройстве, с другой стороны, нет и ничего бьющего на эффект: все просто, скромно, опрятно и соответствует низшему размеру требований, которые можно, в интересах здоровья, ставить помещению. Нет надобности подробно описывать самое помещение: комнаты с 5 — 10 кроватями, хорошо вентилируемые, соломенные матрацы, бельё, сменяемое 1 раз в неделю, фланелевые одеяла, чистые металлические умывальники — вот какой вид имеют эти помещения. Более интереса представляет их организация. В кантональный ночлежный дом принимаются бедняки, получившие карту от благотворительного общества. Они получают там бесплатно ужин, завтрак и проводят 1 ночь. Дабы странники не злоупотребляли возможностью иметь даровой кров, их имена заносятся в книги, и каждый принимается для ночлега не чаще 1 раза в 2 месяца. Таково правило, но, как передавал мне заведующий, оно часто нарушается: "нельзя же, говорит он, отказать бедняку, оставить его на улице, когда есть свободная кровать". Два другие дома, с оплачиваемыми кроватями, имеют более сложную организацию. Общество, удовлетворяя нужду в ее разнообразных проявлениях, не имеет средств, которые могло бы затрачивать на ночлежные дома, и эти учреждения должны сами содержать себя. Если бы весь дом состоял только из кроватей для ночлега, то - или должна бы была быть установлена за пользование ими высокая плата, недоступная для людей, которые бывают ночлежниками, или оказался бы крупный недочет, вследствие значительных расходов на ремонт здания, страхование, управление и т.п. Это затруднение устраняется следующим образом. Все здание состоит из 3 отделений, различающихся по своему характеру: 1) Номера для проезжающих среднего достатка: разъезжающих приказчиков, чиновников, офицеров, небогатых путешественников - туристов. По своим удобствам номера соответствуют комнатам в гостиницах 2 разряда с платою на 30—40% дешевле; 2) меблированные комнаты, отдаваемые понедельно таким лицам, как мелкие чиновники, рабочие типографий и других заведений, где ручной труд оплачивается довольно высоко; 3) собственно ночлежное отделение. В последнем за ночлег с ужином из супа и хлеба и завтрака из кофе с хлебом взимается 50 сантимов [ 20 копеек. Прилагая русский масштаб, я находил эту цену высокой. Но администрация и некоторые другие лица, знакомые с городом, уверяли меня, что даже в последней ночлежной "норе" Базеля, принадлежащей частному лицу, за эту плату нельзя иметь постель, ужин и завтрак ]. Эти три отделения имеют не одинаковое значение в хозяйстве ночлежного дома: первое посещается весьма охотно, ибо вполне удобная комната стоит дешевле, чем где-либо в гостинице, и дает значительный чистый доход, второе, также всегда наполненное жильцами, дает небольшой доход, а третье — приносить убыток, пополняемый избытками доходов от двух первых. Хотя с точки зрения финансов, первые два, более важны, но администрация посвящает все свои заботы последнему. Везде развешанные объявления приглашают ночлежников соблюдать чистоту; в ресторане, находящемся в нижнем этаже и подающем пищу и пиво по очень дешевой цене, никому не дают несколько кружек пива одну за другой, и в течете целого вечера не дается более двух, дабы пьянство вовсе не было знакомо этому учреждению; азартные игры не допускаются; запрещается произнесение речей политического и религиозного содержания. Последнее ограничение есть следствие дипломатической тонкости общества. Оно знает, что в вопросах политики и веры спорящие всего легче доходят до крайностей, что спокойная деловая оценка предмета всего легче может перейти в нападки на лиц, а это — члены общества принадлежат к различным народностям и вероисповеданиям — благодаря людской молве, которая склонна всё искажать и придавать большую важность пустой болтовне, может ослабить во многих благотворителях сочувствие к делу. Отметим еще одну особенность ночлежного дома, которую я встречал в ночлежных домах и некоторых немецких городов: нет средств давать каждому ночлежнику чистое белее, а потому приглашают всех приходящих заявлять управляющему, если они страдают какой-либо заразительной наружной болезнью; лиц весьма подозрительных по внешнему виду, управляющей осматривает и помещает в особую комнату, где несколько кроватей предназначены именно для таких ночлежников.

Мы остановились довольно подробно на деятельности базельского благотворительного общества, дабы показать, как многосторонни задачи, решение которых входит в его программу. Это общество послужило образцом для многих других. В Цюрихе, напр., благотворительное общество успешно развилось, содержит многие общеполезные учреждения, ночлежный дом, приют для женщин, не имеющих работы и т.п. В Берне и Женеве благотворительные общества также стараются не отстать от базельского по размерам своей деятельности. Все, что мы говорим об одном, может быть сказано и о всех остальных: наблюдая над формами, в которых проявляется нужда, все они стараются не ограничиваться каким-либо одним видом вспомоществования, а разнообразить свою деятельность настолько, чтобы удовлетворять нуждающихся соответственно с их полом и возрастом, продолжительностью их нужды и её остротою.

Подробной статистики благотворительности Швейцарии мы не имеем с 1870 гг., когда Нидерер сопоставил данные по всем кантонам. Согласно с этими данными, общее число призреваемых на счет общин и государства составляло в 1870 г. до 125,000, из коих около 1/4 были дети. а остальные — взрослые; всё число призреваемых составляло приблизительно 5% населения Швейцарии. Но сравнение кантонов показывает нам, что это число распределялось по кантонам далеко неравномерно. Наименьший процент призреваемых давал Тессино — 1,2%, а наибольший Базель-город 22,2%. Сумма расходов на общественное призрение достигала 12 1/3 мил. франков, и на каждого жителя приходилось около 65 сант.— в Валлисе, до 39,58 франков в Базеле-город. Значительная часть призреваемых получила пособия на дому, около половины всех детей и около 1/4 взрослых. Остальные были призреваемы в больницах, богадельнях, приютах, и на всю Швейцарию только 520 человек, т.е. меньше 1/2% — в рабочих домах. Наконец, из взрослых, пользовавшихся пособиями, 53% были призреваемы в течение продолжительная времени, а .47% только временно.

По сведениям, сообщаемым Нидерером о частной благотворительности за тот же период, оказывается, что имущество благотворительных обществ и учреждений превышало 18 мил. франков. Общее число вспомоществуемых достигало 85,000, из коих 8% составляли дети, а 92% — взрослые. Кантоны Базель-город, Берн и Ваадт, затрачивая около 45% всей суммы, расходуемой на частную благотворительность, занимали первое место.

IV.

Познакомившись с организацией благотворительности, мы можем поставить вопрос: заслуживает ли общественное призрение предпочтения пред частною благотворительностью или, наоборот, последняя имеет более выгодных сторон, нежели первое? Сообщаемые нами данные не дают ответа на этот вопрос. В швейцарской литературе, как и в литературе других народов, мы находим сторонников обеих форм призрения. Голоса, которые доходят из кантонов, позволяют заключить, что, в общем, кантоны довольны своею организацией призрения, т.е. одни одобряют право бедного на пособие общины, другие отрицают его, т.е. отдают предпочтете частной благотворительности. Нам предстоять поэтому рассмотреть, может ли быть признано за нуждающимися право на пособие общества, и, в случае утвердительного ответа, указать на необходимые черты в призрения бедных.

Отрицание за бедными права на общественную помощь исходит из того же начала, которое лежит в основании экономического учения Смита и его школы. Все успехи отдельного лица приписываются его энергичному участию в хозяйственном обороте страны, все неудачи сводятся к его неуменью или нежеланию охранять личный интерес. В первом случае его славословят за достигнутые им выгоды, во втором — его осыпают упреками и отказывают в праве чего-либо требовать от общества. Этот отказ служит посылкой, откуда естественно делают заключение о ненормальности принудительного призрения. Для того, чтобы ещё более подкрепить свое положение, противники призрения этой формы стараются доказать вредные для экономической жизни последствия, которые оно неминуемо влечет за собой: человек обеднел благодаря своему нерадению; естественно, что признание за ним права на помощь есть потворство его нерадению, способное сделать его еще более небрежным к личным выгодам. Если человек обеднел вследствие легкомысленно заключенная брака, то право его пользоваться пособием общества склоняет и многих других к преждевременному браку и произведению чрезмерно большого потомства, от самой колыбели лишенного всяких средств к жизни и обреченного стать бременем для граждан, сумевших устроить жизнь согласно с влечениями личного интереса. Дабы однако приговор над нуждающимся, лишенным права на общественное призрение, не показался слишком суровым, сторонники этого направления, указывают на частную благотворительность, много говорят о нравственной красоте добрых дел и признают ее источником, способным удовлетворять все нужды.

Эти рассуждения, различающиеся в частностях, но одинаковые по первостепенным доводам, содержат в себе три крупные ошибки, которые и делают всю аргументацию неубедительной.

1) Положение, что человек только самому себе обязан своим счастьем или постигшими его невзгодами, совершенно несостоятельно. Оно наиболее близко к истине в жизни первобытных людей. Где потребности могут быть сочтены по пальцам, где организация общества крайне проста, где хозяйственная деятельность сводится только к добывание плодов, даруемых природою, к охоте на зверей и ловле рыб с помощью самых грубых орудий, где накопление капитала невозможно, — там сила, искусство рук, предприимчивость имеют решающее влияние на материальное обеспечение человека. Человек бессилен в борьбе с природою, он может пасть жертвою диких зверей; но его зависимость от общества (небольшой группы таких же дикарей, к которой принадлежит он) незначительна. Раз хозяйственный быт достиг такой сложности, какую мы находим в европейско-американском мире, раз деньги вошли во всеобщее употребление, явились разнообразные и взаимно переплетающиеся кредитные сделки, сделалось возможным накопление отдельным лицом огромных капиталов, раз всё находящееся в недрах земли и на её поверхности имеет собственника и отдельные страны производят для всемирного рынка, — человек, имеющий только рабочую силу, приобрёв, благодаря усовершенствованиям техники, значительную власть над природой, становится незаметным атомом в борьбе с теми препятствиями, которые ему ставит общественный быт. Стоит обнять, напр., в деталях влияние, которое оказывает земледелие и хлебная торговля в Соединенных Штатах на разные отрасли промышленности нашего отечества, чтобы видеть всю несостоятельность этого положения. Американцы, собрав обильную жатву, снабжают Англию дешевым хлебом, и наш хлеб не находить сбыта, покупательная сила классов, связанных с сельским хозяйством, ослабевает, запрос на произведения московских и владимирских фабрик уменьшается, и фабричный рабочий, уроженец дальнего севера, теряет работу и кусок хлеба потому, что нет сбыта для пшеницы черноземной России. Таким образом, человек весьма часто впадает в нужду, благодаря тем условиям общественной жизни, которые созданы не им и изменить которые он не в состоянии.

2. Когда говорят о способности принудительного общественного призрения поддерживать в людях наклонность к лени и праздности, то забывают, что общественное призрение облекается в известные реальные формы, обставляется известными условиями, руководится специально для того назначенными органами, могущими ослабить дурное влияние, которое право на призрение способно было бы оказать на того или другого нуждающегося. Если бы общественное призрение принимало форму плодов никем не охраняемого дерева, с которого мог бы без ограничения рвать каждый прохожий, то оно располагало бы призреваемых к праздности. Но коль скоро получение пособия связано с многочисленными условиями, обуздывающими праздность, такое влияние невозможно.

3. Когда говорят о частной благотворительности, то упускают из вида, что она имеет особые функции, что она не только не идет в разрез с обязательным призрением, но наилучшим образом восполняет его. Как общественная власть, установляя общие нормы гражданского быта, не упорядочивает всех частностей, так общественное, обязательное призрение поддерживает нуждающихся соответственно только с их наиболее резкими индивидуальными признаками; частная же благотворительность, организуемая не только разумом, а сердцем, ведомая из любви к делу, способна к гораздо более тонкому анализу всех разновидностей нужды, к более полному отклику на все даже индивидуальные особенности, с которыми предстоит пред нею каждый нуждающийся.

Если все доводы, направленные против обязательного общественного призрения несостоятельны, то мы должны признать это призрение необходимым. И мотивами, которыми мы объясняем необходимость, служат нам следующие положения.

В современной хозяйственной жизни, за исключением единиц, далеко превосходящих уровень среднего человека, не личный почин, а общественный порядок служит главной причиной личного счастья и несчастья. А так как главным виновником последнего является общество, то оно должно нести на себе и ответственность в пределах своей вины, т.е. - на сколько несчастие человека не есть следствие его крайнего нерадения к личным интересам. Отсюда — необходимость обязательного общественного призрения, отсюда же — необходимость такой его организации, при которой пособие, оказываемое обществом, не служило бы поощрением лени и праздности.

В законодательстве большинства швейцарских кантонов мы и находим именно те черты, которые удовлетворяют оба поставленные требования. Бедный имеет право обращаться к общине за пособием, чем законодательство отказывается видеть в нужде лица результат исключительно его ошибки, а принимает на себя ответственность за многие невзгоды, падающие на граждан.

Многие особенности в организации призрения соответствуют второму требование. 1) В первую категорию призреваемых помещаются лица, которые по своему возрасту (дети, престарелые), состоянию здоровья (больные и увечные), при всей своей энергии не могут сами удовлетворять свои потребности и всего более нуждаются в поддержке. Но и лица взрослые и здоровые, как скоро невозможность для них найти занятие не подлежит сомнению, также помещаются в ряды вспомоществуемых. 2) Допущение лиц второй категории потому не может поддерживать в гражданах наклонность к нерадение, что закон устанавливает целесообразный контроль. а) Контроль облегчается уже тем, что главные обязанности по призрению несет на себе община. Относительно кого имеет бедный право требовать пособия, — общины, округа, государства — это безразлично с точки зрения принципа. Но практически правильный строй призрения требует, чтобы обязанности были разделены между этими единицами. Так как некоторые учреждения могут быть с выгодою ведомы только в больших размерах (приюты, богадельни), то их следует содержать на счет государства или отдельных округов. Так как в государстве, сколько-нибудь обширном, благосостояние отдельных местностей далеко не одинаково и одни из них могут получать выгоды на счет других [ Напр., проведением железной дороги на счет общих средств государства может поднять благосостояние только какой-нибудь одной местности ], то справедливо выдавать беднейшим общинам пособия из обще-государственных средств для целей призрения.

Все эти вопросы должны быть решаемы в каждой стране согласно с положением отдельных местностей. Но руководство делом призрения, расследование причин нужды и определение её размеров должно быть предоставлено самым мелким единицам управления, - всего лучше, общинам: возможность личного знакомства между всеми членами общины позволяет местным властям точно определить размеры нужды каждого бедняка, выделить истинно нуждающихся из тех, которые, по своей испорченности, хотят жить на общественный счет.

Именно такую организацию, такое разделение обязанностей между крупными и мелкими единицами управления мы и находим в Швейцарии,

б) Но общество, призревая нуждающихся, должно помнить, что было бы излишним увлечением приписывать строго хозяйственной жизни все невзгоды, поражающие граждан: даже и в нашем сложном экономическом быте личные качества имеют влияние на судьбу граждан; если часто человек не может найти источника для обеспечения своего хозяйства, то, пользуясь таких источником, он способен или сохранять его более или менее продолжительное время иди потерять, более долго опираться на собственные силы или раньше стать в ряды призреваемых.

А потому обществу естественно подвергать своих граждан контролю, ставить препятствия тем действиям их, которые, как пьянство, азартная игра, прямо разоряют человека, а затем наносят вещественный ущерб и обществу.

Такой предупредительный контроль мы находим в Швейцарии почти повсеместно.

Но этого контроля недостаточно. Если гражданин нуждается и получает от общества пособие, то хотя бы дарование пособия имело достаточные основания, возможны случаи, когда призреваемый, благодаря получаемой им помощи, отвыкает от труда и предается лени. Дабы избежать этого, необходим контроль над ним со стороны общины во все время получения пособия. Этот контроль, связанный с выполнением призреваемым известных правил, с определенными карами, служит лучшим средством против нерадения. Могут быть единичные лица, готовые, лишь бы жить на общественный счет, подвергнуть свой домашний быт, во всех его частностях, опеке органов управления; но это всегда будут единицы; для огромного большинства контроль этот способен служить как противодействие лени и нерадению и как сила, побуждающая к наибольшему проявлению личной энергии. Именно такой контроль мы и находим в Швейцарии.

в) Мы находим вполне правильным распространенный в Швейцарии порядок, но которому оказываемые пособия рассматриваются в известных случаях, как ссуда. Общество считает себя обязанным призреть нуждающегося. Поддерживая его в трудном положении и содействуя его самостоятельному устроению в будущем, оно не считает его должником, поскольку его заработок в будущем только покрывает его потребности; если же заработок его превышает этот уровень, а тем более, если случай доставляет ему чрез наследство, приданое, значительная средства, общество по справедливости требует от него возврата полученных пособий, ибо они-то и сделали возможным получение значительных доходов в будущем. Освобождение от возврата пособий лиц, получавших таковые в детском возрасте, требование затраченных на призреваемых сумм без процентов показывает, в какие тесные рамки ставит закон понятие о ссуде.

Вот особенности общественного призрения в Швейцарии, который соответствуют важнейшим принципам и объясняют одобрение, с каким большая часть кантонов относится к действующему законодательству о призрении бедных.

Но в законодательстве есть две важные особенности, которые не могут вызывать сочувствие. Во первых, мы не можем согласиться с построением права на призрение на принципе гражданства, особенно в том широком смысле, как его понимают законы большинства кантонов. Независимо от практических неудобств, с коими связано осуществление этого принципа, от трудности наблюдать над вспомоществуемым, живущим за сотни и тысячи верст от общины, оказывающей пособие, этот принцип сам по себе несостоятелен. Раз человек переносит свою деятельность за пределы своей родины и надолго прикрепляется к новому месту жительства, связь его с родиной, как бы она ни была тесна субъективно, объективно или крайне ослабевает или вовсе порывается. Он принимает участие в хозяйственном процессе нового общественного тела; преуспеянию последнего он содействуете своим трудом; его благополучие или невзгоды зависят теперь уже не от сочетания условий общежития на родине, а от склада хозяйственной жизни на новом месте. Так как последнее извлекает выгоды из труда поселенца, то оно же имеет известный обязанности по призрению в случае нищеты этого формально чуждого человека. Таким образом, мы отдаем предпочтете началу территориальности. Проведение этого принципа во всей чистоте, особенно в такой стране, как Швейцария, где соглашение между отдельными государствами возможно без затруднений, может быть достигнуто, если из всей массы людей чуждых, живущих в данной местности, выделить тех, которые установили с нею прочную связь. Последние должны получить право на призрение от общества, в котором живут, и не будучи его гражданами; на первых же это право распространено быть не может.

Во-вторых, мы не можем примириться с какими либо ограничениями государственных прав призреваемых. В основе всех этих ограничений, служащих карой, лежит убеждение, что гражданин нуждается в пособии только вследствие личного нерадения. Раз это убеждение признано неверным, раз среди причин обеднения лица первенствующее значение придается условиям общежития, все кары становятся несообразными. Эти кары, если забыть о принципе, не могут служить достижению каких-либо практических выгод.

Кто живет на счет частной благотворительности, тот сталкивается с благодетелями лицом к лицу и всегда может иметь склонность выразить им свою благодарность подачею голоса [в выборах, в политическом] согласно с их желаниями. Кто же призревается на общественный счет в силу права, признаваемого законом, тот имеет пред собою только одно безличное целое — общину, округ, государство — не допускающее личных симпатий.

Остаётся, наконец, частная благотворительность. Мы указали её специальные задачи наряду с обязательным общественным призрением. Благотворительность в Швейцарии оправдывает наше положение. Разнообразие создаваемых ею учреждений, многочисленность и самостоятельность обществ, только очень тонкими оттенками различающихся по своим задачам, стремление поспеть туда, куда не поспевает общественное призрение, стремление предусмотреть те частности, коих закон, склонный к обобщениям, предусмотреть не может, — вот что отличает частную благотворительность в Швейцарии и в чем состоит её сила.

Приводя и в заключение слова Нидерера, что в области благотворения человеческое сердце может много делать и помимо предписаний закона, мы добавим: хотя человеческое сердце и может делать многое, но пауперизм — слишком важное явление, слишком тесно связанное со строем хозяйственной жизни, чтобы общество могло предоставить его ведение только сердца и отказаться от воздействия на него нормами закона.

Андрей Исаев.

Глубокий системный кризис общей филантропии в России на 1890 год, и проект пути выхода из него: http://zt1.narod.ru/flnr1890.htm.

Из http://zt1.narod.ru/doc/mirandov.doc , Мирандов Ал-др Фед.
А.Ф. Мирандов: .. Беднейшему сельскому населению школой оказываются материальная помощь. В голодный год две семьи кормились в школе, получая остатки обеда воспитанников и часть хлебного пайка, которую добровольно выделяли воспитанники; кроме того, наиболее нуждающимся выдавались из школы грибы и овощи. ТРИ БЕЗЛОШАДНЫХ ХОЗЯЙСТВА ОБСЛУЖИВАЛИСЬ ШКОЛЬНЫМИ ЛОШАДЬМИ, А ТАК КАК В ДВУХ СЛУЧАЯХ НЕ БЫЛО И ЗДОРОВОЙ РАБОЧЕЙ СИЛЫ, ТО С ЛОШАДЬМИ БЫЛИ ПОСЛАНЫ И СТАРШИЕ ВОСПИТАННИКИ.
В октябре прошлого года воспитанники на школьных лошадях перевезли 2 дома с имуществом безлошадных крестьян на отведенное им новое усадебное место.
7 НОЯБРЯ ПРОШЛОГО ГОДА ШКОЛА ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ПОЛУТОРНОГО ПАЙКА, И ПРАЗДНИЧНУЮ НАДБАВКУ ВОСПИТАННИКИ САМИ ОТВЕЗЛИ ОДНОМУ ГОЛОДАЮЩЕМУ СЕМЕЙСТВУ, ПРИСОЕДИНИВ К ЭТОМУ ВОЗ ДРОВ, КЕРОСИН И СОЛЬ.
В голодный год, когда сельская школа нуждалась в необходимом ремонте, без которого нельзя было начать занятия, и ремонт этот для населения был непосилен, то наша школа остеклила все здание сельской школы.
ШКОЛА ПРИ ВСЯКОМ УДОБНОМ СЛУЧАЕ ОКАЗЫВАЕТ НАСЕЛЕНИЮ И КУЛЬТУРНУЮ ПОМОЩЬ.