http://zt1.narod.ru/doc/Rubejovskaya-i-Rijskaya-do-1917.doc Рубежовская и Рижская колонии до 1917.
ZT. Помимо примерно трёхсот файлов на http://zt1.narod.ru/ у меня есть и их как бы дайджест (ЖЖ) http://zt1.narod.ru/zt-LJ.htm. Будет "освежаться". С сентября 2009-го стал сюда добавлять и
нечто важно-насыщенное
Не
из (не из) http://ztnen.livejournal.com
Мой былой ЖЖ ztnen заморожен (удален). 01.02.2012 создал новый ЖЖ-аккаунт : http://ztmak.livejournal.com Об А.С. Макаренко и близкому к этой теме .. Будет пополняться.
Гётц Хиллиг (HILLIG Goetz). - Проект по созданию полного собрания сочинений А.С. Макаренко на профессиональном компакт-диске http://zt1.narod.ru/hillig-3.htm.
| На любом поприще и в любой профессии никуда не годен работник, если он без царя в голове. | На данное время в педагогике и в любой социальной сфере никуда не годен работник и/или литератор, если он без А.С. Макаренко в голове, см. прежде всего Мой былой ЖЖ |
| Советую: http://zt1.narod.ru/doc/Vancaev-Musa.doc. С одного ЖЖ. - Зиновий ничего так пишет. Что ни пост - кладезь (обойдемся без уточнения чего). Если бы я еще могла его [ Мой былой ЖЖ читать, а то ж невозможно. Вешает браузеры. ZT. Mozilla Firefox не вешает. |
| Некий 30-летний поэт Вася Пупкин как-то после дождичка в четверг авторски сочинил стихотворение о любви. На века и тысячелетия вперед. Закрыл тему. | Некий 30-летний бродячий проповедник Иисус Христос тоже как-то после дождичка в четверг авторски сочинил этическую систему, содержащую, по его мнению, все необходимое и достаточное на любые и всяческие социально-экономические обстоятельства. На века и тысячелетия вперед. Закрыл тему. |
Важно- всё- предваряющий файл http://zt1.narod.ru/5-punktv.htm - ZT-разбор пяти главных настояний А.С. Макаренко.
Файл: За общественное движение: "Артисты из театров - в детские дома", "Студенты из ВУЗов - в детские дома" http://zt1.narod.ru/stud.htm. Там и такое. - Совместить положительную (положительную!) "сектантскость"
| (сектантскость положительную!) |
То есть, как почти во всём: не или-или, а и-и. -
Из давних библиотечных выписок. Журнал "Педагогоч. сборник" (военного ведомства) РНБ П28/560 1868,2 (?) .. Гораздо больше примеров совершенной загрубелости от долгого постоянного пребывания в заведении, чем от дурного влияния среды, окружающей воспитанника дома. Разница между постоянно бывающими в отпуску и не выходящими из заведения - видна почти с первого взгляда (с.111).
Журнал "Народн обр" П29/163 1963,2 (Г.С. Макаренко-Салько) .. А.С. Макаренко не одобрял ЗАКРЫТЫЕ учреждения ("Нельзя так обеднять социальный опыт детей!").
| From Мой былой ЖЖ - А.С. Макаренко в 1931 г., т.5 М.1985 .. Новый быт первым делом требует уменьшить у семьи право [ZT. в оригинале по Г. Хиллигу: лишить семью права] прибегать к кустарному воспитанию ребенка. / Это совсем не означает, что ребенка нужно оторвать от матери, что он должен расти как ничейный ребенок, почти что как теперешний беспризорник. Те, кто кричит о полном разрыве матери с ребенком, о полном забвении сыном своих родителей, - это просто чудаки и "бузотеры". Именно в полной гармонии между организационной силой воспитательного детского дома и природной родственностью в семье лежит секрет будущего воспитания... (с.316). ZT. В подростковом возрасте надо лететь-вздыматься во взрослость не лишь на семейном и не лишь на макаренковско- интернатно- школо- хозяйственном, а: НА ДВУХ-ОБОИХ ЭТИХ КРЫЛЬЯХ, как это и было у приемного сына А.С. Макаренко Лёвы Салько. Тема Лёвы Салько: Мой былой ЖЖ За новое общественное движение: АБСОЛЮТНО КАЖДОМУ ДЕТДОМОВЦУ - ПАТРОНАЖНЫХ ОПЕКУНОВ. У А.П. Чехова в пьесе “Три сестры”, - действие 4-е, Вершинин: “К образованию прибавить трудолюбие, а к трудолюбию образование”. У А.С. Макаренко: к семейному прибавить интернатно- школо- хозяйственное, а к интернатно- школо- хозяйственному прибавить семейное, так вот измудриться. Нужна не раздача детей из детдомов в семью, а нужно такое вот широкое общественное движение: АБСОЛЮТНО КАЖДОМУ ДЕТДОМОВЦУ - ПАТРОНАЖНЫХ ОПЕКУНОВ. Мой былой ЖЖ патронат у Вихерна. Да, расхож тезис "Ребенку нужна семья, а не детский дом". Но на самом-то деле, да, каждый подросток нуждается и обязательно должен иметь персональных патронов-опекунов, персонально именно его опекающих, однако совсем не обязательно, чтобы он и жил у этих своих патронов-опекунов. Иные тети-дяди очень хорошо опекают племянников, хотя те живут не с ними. Есть встречные потоки: 1) желающие найти мужа (жену) И желающие избавиться от мужа (от жены) 2) желающие обрести ребенка в семью И желающие избавиться от ребенка в семье 3) ищущие путей изничтожения детдомов И ищущие детдома для пристройки туда своих детей. Тиц Борис Николаевич. Детские приюты. Справочная книжка для лиц, имеющих надобность помещать детей в приюты. СПб 1886.110 РНБ 18.171.6.101. ZT. Еще не смотрел. "Детский дом" БАН I.242 1930,6. И. Данюшевский (кстати, он прекрасно знал А.С. Макаренко лично). - Произвол в отношении перебросок, укрупнений и разукрупнений, сокращений. Экспансия на помещения и территорию детских учреждений. Кому какое дело, что дети со своим домом свыклись, привязались даже к своим спальням, к своему зданию, к своему саду перед домом, к своей школе, к своему производству. Какое кому из бюрократов в ОНО и ОблОНО дело, что учреждение (его ребята) связались уже с окружающей средой, имеют шефа в данной местности (ZT. Это - шефы и шефство индивидуальное над персон-ребятками - дело чрезвычайно важное и позитивное, и практиковалось почти всеми макаренками = школо-хозяйственниками всех времен и народов), имеют в близкой окрестности хороших личных знакомых, патронов, крестных матерей и т.д. Всё это топчется бездушно и безнаказанно. Гинтовт Александр Станиславович (?). Детдома - высшая форма социального воспитания // "Трудовая школа" РНБ П29/362 1923,4-5 с.9-27; // "Рычаг просвещения" РНБ П29/261 1921,6-7. |
PL> А правду говорят, что Макаренко еще и стихи писал? ZT. Да, немного.
| “Народное образование” 1991,1 [1914 год] По воспоминаниям Веры Яковлевны [Костецкой об А.С. Макаренко], иногда на вечерах обсуждались педагогические проблемы, решение которых остроумно находил А.С. Макаренко. Однако чаще всего это были вечера смеха, отдыха, когда Макаренко сочинял экспромты: [ZT. Интересно, что Макаренко применяет “лесенку” Маяковского?] Всех рай библейского / сказанья / Давно порядком насмешил, / Я б и под страхом / наказанья / К его вратам не поспешил. / Плоды лишь с древа жизни / кушать, / Акафисты, молебны / слушать / И спать в каком-то / шалаше... / Мне это все не по душе. / Известны всякому профану / Приемы райской простоты: / Немного выйдет красоты, / Когда иль мне иль / Митрофану / Предложит райский / часовой / Все ризы совлекти долой. (Митрофан Фитилев тоже бывал на вечерах) (с.158). |
Станиславский Конст Серг в "Боритесь за крепкий коллектив": т.6, М.1959. - "Коллектив .. не может сплотиться, держаться и крепнуть только на основе личной взаимной любви и симпатии всех членов. Для этого люди слишком различны, а чувство симпатии неустойчиво и изменчиво. Чтобы спаять людей, нужны более ясные и крепкие основы .." (с. 369).
Георгий Вас. Гасилов. Педмастерство наставника. М.1985 БАН 1985и/1402 .. Однажды при посещении московского кардиолога Егора Егоровича Фромгольда я обратил внимание на портрет Константина Сергеевича Станиславского с дарственной надписью, стоявший на рабочем столе доктора. Естественно, поинтересовался. Оказалось, что Константин Сергеевич постоянно консультируется у известного врача. Егор Егорович пригласил меня в гости на один из ближайших дней, когда по договоренности его должен был посетить Станиславский. Радости моей не было границ.
В условленный день пришел к Е.Е. Фромгольду. Меня представили Константину Сергеевичу. Что-то, видимо, ему уже сказали обо мне. Он, улыбаясь, подал мне руку. “Такой высокий, - подумал я испуганно, - как же беседовать с ним?” Будто уловив мое опасение, Константин Сергеевич предложил присесть на диван.
- Очень рад, что пришли. Давно хотел познакомиться поближе с кем-то из педагогов. Ведь, по существу, мы работаем на одном поприще. Только разными средствами. И если я говорю своим коллегам по театру, что нам, работникам искусства, подчас не хватает педагогики в лучшем нашем представлении о ней, то вам, педагогам, - прошу не обижаться на меня - не всегда достает искусства. Правда, я недавно с интересом прочитал “Педагогическую поэму” Макаренко. Он, как мне кажется, открывает что-то удивительно новое в педагогике и необходимое для нас, работников искусства.
Когда я сказал, что лично знаком с Антоном Семеновичем, не один раз был у него в школе-коммуне под Харьковом, Константин Сергеевич еще более оживился. Стал пристрастно допрашивать меня о жизни школы-коммуны, о личности самого Антона Семеновича, о том, что нового сейчас в педагогике...
--
Переписка Макаренко с женой, т.1 М.1994 Макаренко жене 04.10.1928 11 час. 30 мин. Только что окончилась репетиция. Я так наговорился, накричался, наигрался, что насилу говорю. “Ревизор” я ставлю, кажется, шестой раз. Раньше я всегда увлекался этим делом. Не было ничего приятнее, как разучивать “Ревизора”. Сейчас я это делаю, как будто везу на гору тяжелый воз. Правда, у нас, собственно говоря, и играть некому: нет ни одного артиста и ни одной артистки. Воспитанники играют не хуже воспитателей, или лучше сказать, воспитатели не лучше воспитанников: те и другие одинаково неповоротливы, неинтеллигентны и невежественны. Но и раньше бывало, попадаются разные пентюхи, как-то особенно было охотно с ними повозиться, и смотришь, что-нибудь выходит. А сейчас и возиться не хочется, и почему-то всегда ощущаешь уверенность, что никакие такие Ревизоры никому не нужны, и вся эта затея просто непростительная трата времени, какое-то квалифицированное последствие моей тряпичной честности. / Вот такая излишняя честность в работе, какая есть всегда у меня, граничит с очень вредной формой глупости, вредной как раз для общества. Вместо того, чтобы сделать что-нибудь действительно нужное, я убиваю каждый день пять-шесть часов на самую определенную чепуху: разучить и поставить Ревизора при помощи никуда не пригодных артистов, для аудитории, среди которой только два десятка человек не заснут во время спектакля. На спектакле будет еще присутствовать три десятка граков, которым вообще ничего на свете не нужно и неинтересно, кроме собственного пищеварения (с.120-1) / 16-17.10.1928 .. Начинаем собираться к спектаклю. Немного напишу после спектакля. Я играю городничего. Очень жаль, что ты меня не будешь видеть - интересно, правда .. (с.153) / 21-22.10.1928 .. Сейчас только окончилась репетиция. Я ухитрился одновременно режиссировать и подсчитывать, сколько дней еще осталось до нашей встречи. Оказывается, сущий пустяк. 26 дней .. (с.160).
Из интернета. - Олимпиада Витальевна Макаренко (р. 07.08.1920 ). Выйдя замуж за поэта Сергея Васильева, она родила дочь Екатерину, ставшую известной актрисой. "Когда Антон Семенович умер, меня на свете не было, но некоторых его колонистов я хорошо запомнила. Они бывали в нашем доме, я их воспринимала как родных дядей и тетей. Кстати, на своего двоюродного деда я даже похожа", - рассказала Екатерина Васильева в интервью журналу "Огонек" в ноябре 2000 года .. Из телеинтервью Екатерины Васильевой (http://www.tvkultura.ru/news.html?id=56720) .. Мамочка моя, красавица, она покинула нас несколько лет назад. Папа умер в 75 году, а маму мы схоронили в 2001. Она была очень красивой женщиной, и когда она была совсем молодой, к ней буквально на улице приставали, как в кинофильме “Весна”. За ней ходили, так она была хороша, и звали в кино. И настоятельно просили её сняться, и она наконец сама рискнула и пришла к Антону, как его все называли. И вот она рассказывала, как она вошла в кабинет, а он сидел спиной. Она на цыпочках вошла, он сидел что-то писал. Она сказала что-то, вот так и так, меня пригласили на роль в кино, там ничего такого, если бы можно было бы, а может, я бы стала актрисой. И Антон так развернулся на кресле и сказал: “Только через мой труп” ..
--
Макаренко кн.4 Львов. 1959 БАН 1949к/3715-4 Ю.Л. Львова. ШКОЛЬНЫЙ ТЕАТР КАК СРЕДСТВО ЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ И СПЛОЧЕНИЯ ДЕТСКОГО КОЛЛЕКТИВА
(Из опыта работы школьного театра средней школы № 50 г. Львова).
…
Детские театральные представления занимали значительное место в работе А.С. Макаренко. В главе “Театр” из “Педагогической поэмы” Антон Семенович пишет: “Я придавал большое значение театру, так как благодаря ему сильно улучшился язык колонистов и вообще сильно расширился их горизонт”. (А.С. Макаренко. Педагогическая поэма. Изд. АПН РСФСР. 1950, стр. 276).
Вот почему “почти все свободное время мы приносили в жертву театру” замечает Антон Семенович в той же главе.
Только за один зимний сезон колонисты поставили около 40 пьес.
Правильный выбор спектаклей определял культурное развитие самих колонистов, помогал формированию коллектива, создавая общие интересы, возбуждая борьбу за престиж своего “театра”.
Замечательным в детских постановках было то, что вместе с колонистами в них участвовали и взрослые: играл сам Антон Семенович, играл Виктор Николаевич Терский, играли артисты Харьковского драматического театра.
Какая это чудесная форма общения с детским коллективом! Как несправедливо она забыта в нашей школе, в детском клубе, в пионерском дворце!
По воспоминаниям В.Н. Терского, интеллект взрослых, опыт артистов, подогреваемые детской увлеченностью, создавали такую атмосферу творческого вдохновения, что даже репетиции доставляли наслаждение и радость всем участникам спектаклей.
В.Н. Терский в беседе с автором этих строк рассказывал, с каким успехом шел спектакль “На дне” в день приезда в колонию А.М. Горького с сыном (роль Сатина исполнял сам Антон Семенович).
[ ZT. Интересная информация: А.М. Горький приехал со своим сыном… ]
Горький был поражен ансамблем театра и взволнован игрой исполнителей.
А сколько веселья актерам и зрителям доставила постановка “Дон Кихота”! Главную роль талантливо исполнял В.Н. Терский - необычайно высокий, худой, с выразительными глазами. Бывший воспитанник коммуны Явлинский говорил, что более веселого спектакля он не видел.
Одним из любимых жанров колонистов были так называемые обозрения, состоящие из ряда сцен, связанных одной темой. Такие обозрения часто писал сам Антон Семенович, а иногда они составлялись коллективно всеми участниками спектакля. Например, рассказывал В.Н. Терский, коллективно было создано обозрение “Путешествие по Европе”, в котором главная тема, основной план придуманы Антоном Семеновичем, а много смешных сцен, острых ситуаций, смелых превращений - колонистами.
Работа по осуществлению спектаклей - обозрений была настоящим коллективным творчеством.
Театр колонистов пользовался заслуженной славой у окрестных жителей. Был даже создан драматический кружок, состоящий из сельской и рабочей молодежи, руководили кружком воспитатели колонии или сами колонисты “из старожилов”.
Более глубоко и продуманно была поставлена работа драмколлектива в коммуне им. Дзержинского.
Известно, что коммунары не пропускали ни одной премьеры харьковских театров, они систематически организовывали коллективные просмотры спектаклей. Достаточно сказать, что в течение года коммуна им. Дзержинского ассигновала на посещение театра около 40 000 рублей. Посещение театров было поощрением за хорошую учебу и работу. Ежедневно от ворот коммуны отходил автобус, везущий в драматический театр коммунаров. А иногда за автобусом следовал еще грузовик, переполненный нарядными ребятами, едущими в различные театры Харькова.
Просмотренные спектакли часто обсуждались, артисты охотно посещали конференции коммунаров, делились с ними своими творческими планами и исканиями.
Харьковский драматический театр шефствовал над коммуной им. Дзержинского. История этого шефства - интереснейший пример эстетического влияния театра на молодежь -заслуживает пристального внимания.
Артисты Крамов, Петров, Левашов, Скопина, Разуваев, Эренберг, Янкевский и другие относились к коммунарам очень тепло и с большим увлечением помогали им.
Влияние театра на коммунаров проявлялось не в количестве проведенных конференций и встреч, а в большой человеческой дружбе, благодаря которой ребятам прививалась любовь к художественному слову, расширялись границы понимания ими прекрасного.
Нам посчастливилось познакомиться с заслуженным артистом РСФСР Александром Ивановичем Янкевским, руководившим с 1933 по 1937 год драматическим кружком в коммуне им. Дзержинского. Этот красивый, необычайно приветливый человек, казалось, навсегда сохранил в себе ту теплоту, мажорность и простоту в общении с людьми, которые так характерны для всего стиля коммунарской жизни.
Александр Иванович сообщил, что в коммуне было два кружка - один юношеский, которым он руководил, другой - детский, работавший под руководством Н.Ф. Разуваева, ныне артиста Ленинградского театра им. Пушкина.
Существование двух кружков облегчало составление репертуара, позволяло удовлетворить интересы “артистов” всех возрастов.
Юношеский драмкружок ставил 2-3 спектакля в год, участвуя в литературных вечерах.
Репертуар был разнообразен: шли пьесы, полные высокого революционного пафоса, такие, как “Мятеж” Фурманова, успехом пользовались сатирическая комедия Мольер а “Тарюф” и остроумная пьеса для детей Дель-Любашевского “Музыкантская команда”.
Работа начиналась с чтения вслух выбранной пьесы, затем велась беседа о теме ее и основных сюжетных линиях, о развитии характеров и взаимоотношений персонажей. После этого проводилось застольное чтение по ролям. Причем А.И. Янкевский не задерживался долго на застольном периоде: он видел, что ребят это расхолаживает, их тянет к действию.
Часто репетиции прерывались рассказами Александра Ивановича о театре, о великих русских артистах, об исполнении той или иной роли советскими актерами. Это не были запланированные лекции, а живой разговор об искусстве, и ребята всегда охотно в нем участвовали.
Янкевский вспоминает один эпизод, свидетельствующий о необычайной чуткости Антона Семеновича, о его умении понять нужды детей и незаметно помочь товарищам в их сложной работе по эстетическому воспитанию ребят.
Как-то в процессе подготовки спектакля Янкевский пожаловался Антону Семеновичу, что ребята не умеют петь. В спектакле нужен был хор мальчиков, а ребята поют одним голосом, слух у них развит плохо...
И что же? Спустя несколько дней после этого разговора Янкевский случайно задержался в коммуне до позднего вечера. Уходя, он вдруг услышал нестройные голоса ребят и упорное, повторяющее одну и туже музыкальную фразу, пиликание скрипки. Он тихонько вошел в клуб и увидел группу коммунаров, которые разучивали музыкальные упражнения под аккомпанемент скрипки Антона Семеновича. Терпеливо и настойчиво Антон Семенович учил ребят петь, и они, не сводя с него глаз, и так же, как он, деловито и чрезвычайно старательно выполняли его указания...
Может быть именно потому, что с коммунарским драмкружком работали люди чуткие, настойчивые, безгранично любящие свое дело, некоторые коммунары стали профессиональными артистами: Сыромятникова, Терентюк, Борискина, Ткачук и сейчас работают в театрах нашей страны.
В статье “А.С. Макаренко и искусство” (А.С. Макаренко”, вып. 3. Изд. Львовского университета 1956, стр. 133) заслуженный артист республики Петров пишет: “Многих коммунаров мы “совратили”, - они поступили в театральное училище и стали актерами. Часто в Харькове я видел потом Клаву Борискину и Митю Терентюка и убедился, что они как актеры и художники обладают особенной способностью убеждать и волновать зрителей”.
--
Макаренко кн.4 Львов. 1959 БАН 1949к/3715-4 К.Т. Борискина (Бывшая воспитанница А. С. Макаренко, ныне артистка Харьковского театра русской драмы им. Пушкина).
[ Клавдия Тимофеевна Борискина. В 1936 г. поступила на учебу в студию Харьковского русского драматического театра, где потом долгие годы играла. Время учебы в студии было для Борискиной трудным временем. О Борискиной ищи и в моих файлах http://zt1.narod.ru/kamardnv.htm, http://zt1.narod.ru/zeml-lpt.htm, http://zt1.narod.ru/tubin.htm ]
В ДРАМКРУЖКЕ КОММУНЫ ИМЕНИ ДЗЕРЖИНСКОГО.
Я стала воспитанницей коммуны им. Дзержинского осенью 1931 года. Мне было тогда 11 лет. И если бы меня сейчас спросили, что мне хочется вернуть из прошлого, я бы ответила: “Годы, прожитые в коммуне”. Это были самые светлые годы моей жизни, и каждое воспоминание о них неразрывно связано с бесконечно дорогим образом Антона Семеновича.
Одной из наиболее ярких страниц в жизни коммуны был для меня драмкружок - здесь начался мой путь актрисы.
В 1933 г. в Харькове открылся театр русской драмы, который взял шефство над нашей коммуной. Артисты театра во главе с художественным руководителем Петровым по просьбе Антона Семеновича приняли деятельное участие в работе драмкружка коммуны. Я попала в этот кружок совершенно неожиданно для себя. Случилось это в первый же приезд группы актеров к нам в коммуну. Я сидела в “тихом клубе” и читала какую-то книгу. Внезапно в комнату вошел Антон Семенович вместе с Петровым, подошел ко мне, приподнял мне голову и сказал, обращаясь к Петрову: “А вот вам и Марианна”. Я сначала ничего не поняла и смутилась. Оказалось, что наш драмкружок решил ставить пьесу Мольера “Тартюф”, и Антон Семенович вместе с Петровым подбирал исполнителей ролей.
Надо сказать, я никогда не предполагала, что смогу играть на сцене. Я очень любила книги, много читала, а о сцене даже не мечтала. И до сих пор не могу понять, почему Антон Семенович остановил свой выбор на мне, как он сумел увидеть во мне что-то такое, что было совершенно неясное для меня самой. Да, в этом именно и заключался, очевидно, его большой педагогический талант - в умении видеть в людях те качества, которые скрыты в них глубоко. И не только видеть, но вызвать их к жизни. Помню, что коммунарка Шура Сыромятникова, очень любившая танцевать, даже не думала вступать в драмкружок. Ее втянул туда Антон Семенович. А теперь она актриса. Ваня Ткачук увлекался чтением, и так же, как и Шура, не собирался работать в драмкружке. Его при влек в кружок Антон Семенович. Ваня с успехом играл в “Tартюфе” и в “Дон-Кихоте”. Теперь он актер, снимался в картине “Малахов курган”, работал в Московском детском театре.
Начались репетиции. Репетировали по вечерам, после ужина. Антон Семенович часто бывал на репетициях, особенно, когда приходили Петров или Крамов. Репетировали с энтузиазмом, но я очень робела на сцене, не знала, куда девать руки и ноги, у меня не хватало дыхания. На одной из репетиций Петров сказал: “Не знаю, что с ней делать, слишком стесняется”. “Конец, ничего не выйдет”, - решила я, и мне стало очень грустно. “Подождите, - сказал Антон Семенович, - надо подумать”. И через минуту добавил: “Попробуйте поставить ее за стол, она будет смелее. А на спектакле и вовсе не будет стесняться, вот увидите”. Он говорил так уверенно, что и я успокоилась. Антон Семенович оказался прав: я волновалась только перед началом спектакля, а на сцене позабыла обо всем и чувствовала себя Марианной.
Наша работа не была напрасной: “Тартюф” имел огромный успех. После спектакля Петров собрал у себя в номере (он жил тогда в гостинице) за чашкой чая всех участников. Каждому было прочитано шутливое стихотворение, в составлении которых принимал участие Антон Семенович. Мне были посвящены такие строки:
“На спектакле, как это ни странно, Не робела наша Марианна. Ты играть научишься, ей-ей, Не стесняйся, Клава, не красней”.
Роль Марианны навсегда осталась моей любимой ролью.
Окрыленный первым успехом, драмкружок коммуны работал с увлечением. Росла и крепла наша дружба с Харьковским театром, куда мы приходили, как к себе домой. После премьеры нашего драмкружка мы стали устраивать встречи участников спектакля с артистами-профессионалами. Когда коммунары возвращались из отпуска и шли с вокзала торжественным строем через весь город, артисты Харьковского театра русской драмы выходили к ним навстречу.
Но больше, чем профессионалы-артисты, помогал нам и руководил нами Антон Семенович. Всеми силами старался он создать в кружке атмосферу любви и серьезного отношения к искусству, к работе актера. Все коммунары поочередно систематически посещали харьковские театры. Антон Семенович проводил с нами беседы о театре, об отдельных пьесах и образах, стараясь раскрыть их как можно глубже. Я помню как тонко анализировал он свою любимую оперу “Князь Игорь”, и не было ни одного коммунара, который бы не прослушал этой оперы.
Драмкружок наш ставил не только классические пьесы (“Тартюф”, “Дон-Кихот” и т. д.). Антон Семенович сам написал для нас несколько пьес, главным образом из жизни коммуны. Одна из них, водевильного характера, очень смешная, была посвящена двум заводам коммуны - “Фотозаводу” и “Электрозаводу”. Называлась она “Евгений Онегин”, но вместо Татьяны и Ольги, действовали в ней такие персонажи, как “Сверлилка” и “Лейка”. Я играла Сверлилку, а Шура Сыромятникова Лейку. Пьеса была в стихах, написанных размером “Евгения Онегина”, и в нее были введены арии из разных опер.
Шел шестой год моего пребывания в коммуне. Мне было уже 16 лет. Близился день выпуска. Антон Семенович видел, что мое увлечение театром растет. Его беседы со мной о театре становились все более серьезными. Он уже говорил со мной о специфике сцены, о внутренней жизни театрального коллектива, предупреждал меня, что путь актера - путь славный, но очень нелегкий. И даже не раз предлагал мне подготовить меня на исторический факультет. Но я уже безнадежно “заболела” театром.
В 1935 г. Антон Семенович ушел из коммуны, но продолжал приезжать к нам, и в каждый свой приезд беседовал со мной, очень интересовался успехами драмкружка и моими личными.
В 1936 г. художественный руководитель Харьковского театра русской драмы Крамов предложил мне поступить к ним в студию. К этому времени я уже закончила девять классов. К экзаменам в студию готовил меня наш учитель русского языка и литературы Сергей Петрович Пушников, близкий друг Антона Семеновича.
Я держала экзамен и была принята. Своей радостью я -прежде всего поделилась с Антоном Семеновичем. В ответ на мое письмо он написал, что очень рад за меня, рад тому, что я буду учиться дальше.
Учиться в студии было нелегко. Через год я не выдержала и написала Антону Семеновичу, что мне очень тяжело - не ладятся отношения со многими. В ответном письме Антона Семеновича были такие строчки: “Ты думаешь, Клава, у меня мало врагов? Но жизнь идет вперед...”
Вскоре мы встретились с Антоном Семеновичем в Святогорске, где коммунары проводили свой отпуск. Помню, как однажды я допоздна сидела с ним на берегу Донца, и мы вели бесконечные беседы о театре. Антон Семенович сказал мне: “Драмкружок - это одно, а профессиональный театр - это другое. Театр требует человека целиком, ему надо отдаться полностью, может быть, даже пожертвовать и личными чувствами. Боюсь, Клава, что в тебе еще нет достаточной твердости, чтобы преодолеть все препятствия”. Потом он задумался и мягко добавил: “Трудно тебе будет, девочка”.
И, как это ни странно, слова, а главное, тон Антона Семеновича подействовали на меня ободряюще. Они не отпугнули меня от театра, а пробудили во мне желание быть твердой и смело идти намеченной дорогой.
--
МАКАРЕНКО - ГОРЬКОМУ Харьков, 14.06.1934 .. Здесь в Харькове есть симпатичный и культурный театр русской драмы. Коллектив этого театра очень воодушевленно и красиво шефствует над коммуной им. Дзержинского ..
Есть и: Многотиражка "Театра русской драмы" Харькова 02.04.1934 "На вечере А.С.М.". Вырезка в : ЦГАЛИ ф.332 оп.1 ед.хр.83 (не видел).
О театральном у А.С. Макаренко и об Янкевском А.И.
[ ZT. 1) Предлагаемая статья двух авторов страдает дифирамбическими преувеличениями. В частности, в восьмитомнике Макаренко фамилия “Янкевский” встречается только один раз, а в двух книгах переписки Макаренко с женой - не встречается ни разу, что говорит о том, что Лялин и Яценко явно преувеличили степень будто бы не разлей вода дружбы А.С. Макаренко с А.И. Янкевичем. 2) В примечаниях второй кн. переписки А.С. Макаренко с женой составитель Готц Хиллиг пишет. - Людмила Александровна Скопина (род. 1902 г.) - актриса, жена театрального режиссера Николая Васильевича Петрова (1890-1964), который до А.Г. Крамова был художественным руководителем Харьковского театра русской драмы. Скопина и Петров - друзья А.С. со времени шефства театра над коммуной им. Ф.Э. Дзержинского. С 1936 г. они работали в Ленинграде ].
Натан Александрович Лялин. Иван Игнатович Яценко. Машинопись из архива Н.А. Лялина. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЯНКЕВСКИЙ - ДРУГ И СОРАТНИК А.С. МАКАРЕНКО.
Читатели “Педагогической поэмы” помнят, какое значительное место А.С. Макаренко отводил театру в воспитательной работе с колонистами. Театр в колонии был средством политического и художественного воспитания горьковцев, средством воспитания их общественной активности, одним из видов общественно-полезной работы. При помощи театра колония проводила большую политическую и культурно-просветительную работу среди окрестного населения.
Хотя театр в колонии был самодеятельным и во многих отношениях кустарным, Макаренко прилагал немало усилий к тому, чтобы в условиях ограниченных возможностей колонии он находился бы на должном художественном уровне. И когда в 1928 году Алексей Максимович Горький посетил колонию в Куряже, то горьковцы могли себе позволить показать ему спектакль “На дне”, и автор остался доволен игрой актеров.
Тот же опыт воспитания посредством театра Макаренко продолжил в коммуне имени Ф.Э. Дзержинского. Но здесь этот опыт он значительно углубил и поднял на несравненно большую высоту.
Хотя созданный в коммуне театра был тоже самодеятельным, но по своему уровне приближался к профессиональному. Этому в значительной мере способствовало то обстоятельство, что с 1933 года между коммуной и Харьковским Государственным Театром Русской Драмы установилась очень тесная дружеская связь. Харьковский театр русской драмы был создан в 1933 году. До этого в Харькове, бывшем тогда столицей Украины, русского драматического театра не было. Вскоре после своего создания театр завоевал горячую симпатию зрителей и стал одним из любимых ими театров. Объясняется это в значительной мере тем, что труппа театра состояла из больших мастеров сцены, а оформление спектаклей было таким блистательным, что производило на публику неизгладимое впечатление.
Труппу театра возглавлял народный артист СССР А.Г. Крамов. Она была пополнена актерами, которые приехали из Ленинграда. Ленинградскую группу возглавлял впоследствии народный артист РСФСР, профессор, доктор искусствоведения - Н.В. Петров. Приглашенный своим учителем Н.В. Петровым с Ленинградской группой актеров приехал в Харьков и А.И. Янкевский.
Вот с этим театром в год его создания и подружилась коммуна имени Ф.Э. Дзержинского. Бессменным связным между этими двумя коллективами был Александр Иванович Янкевский. Он же и руководил театральной работой в коммуне.
А.С. Макаренко - большой знаток театра, драматург, обладавший незаурядными актерскими и режиссерскими данными, принимал самое деятельное участие в работе театра при коммуне. В лице А.И. Янкевского он встретил единомышленника и прекрасного помощника. Совместная работа сблизила их и между ними образовалась крепкая дружба. В результате такого содружества театральная работа в коммуне достигла высокого совершенства. О ней и о ее руководителе А.И. Янкевском мы и расскажем подробнее.
Как и в любом театральном коллективе, огромную роль в самодеятельном театре коммуны играла личность его руководителя. А.И. Янкевский уже тогда выделялся своим артистическим талантом и был одним из ведущих актеров Харьковского театра русской драмы. Он прошел большую шкоду жизни и это имело несомненное значение для формирования его высоких актерских качеств.
Родился Александр Иванович в 1902 г. в г. Яранске Вятской губернии. (Все данные биографии А.И. Янкевского заимствованы из его личного дела, хранящегося в Ленинградском театре драмы имени В.Ф. Комиссаржевской). В 1920-х годах служил добровольцем в Красной Армии. Был рабочим, студентом химико-механического института, работал нормировщиком на заводе. Свою актерскую деятельность А.И. Янкевский начал в те же 1920-е годы в провинциальном театре на Черниговщине. В 1929 году, после окончания драматической студии в Ленинграде, стал актером прославленного Ленинградского драматического театра имени А.С. Пушкина, бывшего Александринского. Как уже говорилось, он в 1933 году приехал в Харьков и поступил во вновь организованный тогда театр русской драмы, во главе которого стали такие знаменитые актеры, как А.Г. Крамов и Н.В. Петров. В 1937 году А.И. Янкевский возвратился в Ленинград, где играл в театре имени Ленсовета, в театре Ленинского комсомола, а с 1942 года был одним из ведущих актеров Ленинградского драматического театра имени В.Ф. Комиссаржевской.
В годы Великой Отечественной войны А.И. Янкевский оставался в Ленинграде и все 900 дней блокады провел в осажденном городе. Он участвовал в концертах для моряков Кронштадта, в воинских частях, оборонявших Ленинград, выступал по радио.
В эти тяжелые для Ленинграда дни, исстрадавшийся от лишений и голода, Александр Иванович читал по радио отрывки из “Педагогической поэмы” и, напрягая иссякающие силы, поддерживал мужество и бодрость слушателей, заряжая их пафосом этого замечательного произведения.
В 1978 году полный творческих сил А.И. Янкевский скончался от тяжелого сердечного приступа. Он был удостоен высокого звания Заслуженного артиста РСФСР и отмечен правительственными наградами.
Первое знакомство А.И. Янкевского с А.С. Макаренко и с коммуной имени Ф.Э. Дзержинского состоялось в 1933 году. В том же 1933 году вышла 1-я часть “Педагогической поэмы”. Когда сборник с напечатанной в нем “Поэмой” попал случайно в руки А.И. Янкевского, он прочитал ее “взахлеб” и долго находился под неотразимым впечатлением прочитанного. Его захватил не только драматизм описанных в “Педагогической поэме” событий, но и воплощенный в ней замысел, - изображенная борьба за нового человека, образы персонажей и главных героев коллектива и самого Макаренко. Его увлекла и постановка педагогических проблем, которые были очень близки Александру Ивановичу, как актеру. Он восхищался автором “Педагогической поэмы”, его личностью и талантом, его подвигом, но не думал тогда, что когда-либо их дороги встретятся. А встретились они благодаря дружбе между харьковским театром русской драмы и коммуной имени Ф.Э. Дзержинского.
Общение и дружба с коллективом, состоящим из людей высокой внешней и внутренней культуры, очень много давала коммунарам для их воспитания и роста.
В беседе с представителями театра А.С. Макаренко следующим образом определил характер отношений между коллективами театра и коммуны:
“Мы не ждем от вас материальной помощи, - говорил им Макаренко. - Мы в ней не нуждаемся. Мы сами достаточно богаты и можем другим ее оказать. У нас найдутся и материалы и рабочая сила. Мы просим о другом. Мы хотим дружить с вами, так как очень нуждаемся в общении с такими культурными людьми, как ваши товарищи. Вы для нас пример внешней и внутренней культуры, - культуры речи, манер, поведения, а нам это крайне необходимо. Мы просим вас быть не шефами, а нашими добрыми друзьями. Это очень важно для наших ребят. Но и вам тоже будет интересно прикоснуться к нашему миру и нашей жизни”.
Вспоминая впоследствии эти слова Макаренко, Янкевский пояснял, что в них был выражен главный и основной смысл той дружбы между коммуной и театром, которой добивался Антон Семенович. Он имел в виду именно дружбу, а не шефство в обычном его понимании. По мысли Макаренко коллектив театра должен был стать близким другом коммуны: не шефом, поставляющим Коммуне спектакли и концерты, а активным участником всей ее жизни. Так оно впоследствии и было.
Администрация и общественные организации театра поручили А.И. Янкевскому роль организатора этих отношений и роль представителя театра в коммуне. Он же, как уже было сказано, принял на себя и обязанности руководителя театральной работы в Коммуне. О том, как она была поставлена, рассказывали коммунары и сам А.И. Янкевский. Коммунары до сих пор с большим уважением и любовью вспоминают о том, как А.И. Янкевский руководил этой работой и каким он был человеком и руководителем.
Драматический кружок, существовавший в коммуне, с приходом А.И. Янкевского зажил совершенно по-новому. А.И. Янкевский стал называть его самодеятельной драматической студией, и это новое его наименование как нельзя лучше выражало необычный для кружка характер его деятельности. Правда, в отличие от профессиональной студии, она не готовила коммунаров к специальной актерской деятельности. Но она давала им солидную подготовку, давала серьезное знакомство с театральным искусством. И не случайно, некоторые коммунары, обладавшие явно выраженными склонностями и способностями к профессии актера, впоследствии окончили театральное училище и стали артистами (Д. Терентюк, К. Борискина, А. Сыромятникова, И. Ткачук). Остальным участникам, хотя не сделавшимися актерами, студия очень много дала для их воспитания и культуры, и это не мало помогло им в общении с людьми в их дальнейшей работе.
Студия выступала не только в коммуне, но и перед работниками НКВД, шефствовавшими над коммуной, в рабочих клубах и дворцах Культуры Харькова. Она много раз участвовала в конкурсах художественной самодеятельности в Харькове, Киеве, Москве, и завоевывала призовые места. О серьезности постановки дела свидетельствует осуществленный коммунарской студией репертуар. С 1933 по 1937 годы ею были подготовлены и поставлены такие спектакли: “Скупой рыцарь”, “Борис Годунов”, “Русалка”, “Ревизор”, “Юбилей” (Чехова), “Злоумышленник” (его же), “Бронепоезд-1469”, “Тартюф”, “Музыкантская команда” и другие. Наряду с этим студийцы выступали в концертах со сценами из пьес и с художественным чтением стихов и отрывков из произведений Пушкина, Гоголя” Чехова, Шевченко, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Д. Бедного и других авторов.
Ставились также сатирические обозрения на местные (коммунарские) темы. Так под руководством А.С. Макаренко и А.И. Янкевского был поставлен спектакль “Коммунарский Онегин”, либретто которого написал А.С. Макаренко ( ищи в : http://zt1.narod.ru/flklr_20.htm ). Спектакль был посвящен коммунарской жизни, ее героике и будням, ее успехам и недостаткам. Была использована музыка Чайковского из его опер “Евгений Онегин” и “Пиковая дама”. Роль Макаренко в этом спектакле исполнял Крамов.
А.С. Макаренко и А.И. Янкевский, как руководитель студии, были в высшей степени строги в своих требованиях к игре студийцев. Никаких скидок на самодеятельный характер театра не давалось. Попутно заметим, что одним из главных принципов внеклассной работы вообще Макаренко считал ее высокое качество, приближающееся к высокому уровню профессионального искусства. Он отвергал ее кустарный характер, считая последний рассадником дурного вкуса. Спектакль считался подготовленным и принятым к постановке лишь тогда, когда все в нем, - игра, актеров, оформление, костюмы, грим, бутафория, декорация, - признавались безукоризненными и находящимися на высоком художественном уровне. Это достигалось, конечно, тщательной постановкой учебной работы в студии. Этой внутренней работой в ней руководил А.И. Янкевский. К проведению занятий и подготовке спектаклей привлекались и другие актеры, в том числе А.Г. Крамов, Н.В. Петров. Наряду с чтением выбранной пьесы, ее разбором и обсуждением, разучиванием ролей, - студийцам читались лекции, проводились с ними беседа по истории театра, об актерском мастерстве, о гриме, о психологии и логике сценического искусства. Разучивались этюды, проводились упражнения и т.п. В этих лекциях и беседах было много познавательного и полезного, как и в разучивании этюдов и упражнений. Они не просто интересовали, а захватывали студийцев, овладевали их вниманием и всем существом. Много было в них остроумного и занимательного.
На занятиях студии обсуждались и разбирались просмотренные студийцами спектакли. Они, как и все коммунары, посещали все театры, имевшиеся в Харькове. Коммуна имела в них закупленные ею постоянные места. Посещению спектакля предшествовала беседа о пьесе, а после посещения устраивалось обсуждение и разбор просмотренной постановки. Такой, например, большой и длительной работой сопровождался просмотр коммунарами оперы “Евгений Онегин”. Занятия студии всегда были открытыми и на них могли присутствовать все желающие коммунары.
Подготовка к спектаклю проводилась следующим образом. Когда была выбрана пьеса и решено было ее ставить, каждый должен был ее прочесть. Затем читал ее студийцам А.И. Янкевский. По ходу чтения давались объяснения, что и как понимать. Александр Иванович нередко спрашивал кого-нибудь из студийцев как он понимает то или иное место: диалог, монолог и т.п. После этого распределялись роли. Каждый получал срок, к которому он должен был ее подготовить. Затем начинались репетиции. Репетиции проходили очень интересно.
Иногда ребята изрядно уставали. Ведь каждый из них до занятий в студии отработал на заводе, проучился в школе или на рабфаке. Хотя они и виду не подавали, но Александр Иванович всегда замечал обострившуюся усталость своих слушателей. Тогда он прерывал репетицию и бодрящим годовом предлагал: “У вас тут такой чудесный лес (коммуна находилась в непосредственной близости от Харьковского лесопарка), пойдемте вместе погуляем!” И все отправлялись на прогулку в лес. Сколько удовольствия и радости доставляли эти прогулки ребятам! Александр Иванович был удивительным рассказчиком. Он многое читал (в том числе и техническую литературу), многое умел делать (вплоть до изготовления изящной женской обуви), много знал. Ему было о чем рассказать ребятам, а искусством рассказа он владел в совершенстве. Сколько интересного и полезного узнавали ребята из разных областей науки, культуры, искусства во время прогулок в лесу с Александром Ивановичем.
Случалось, что сам Александр Иванович прочитывал монолог или фрагмент из сыгранной или разучиваемой им роли. Делал он это мастерски. Даже, если все это было знакомо ребятам, все равно они слушали с огромным увлечением. Иногда Александр Иванович замечал, как заблестят глаза у студийцев во время рассказов, и тогда он говорил: “А вообще, мы с вами могли бы поставить эту вещицу, - вещица стоящая”. Так родилась идея поставить “Скупой рыцарь”, “Бронепоезд-1469”, и они вошли в репертуар студии.
Было и такое. Студийцы явно устали, всем заметна была усталость и Александра Ивановича. А он говорит: “Сейчас бы нам в самый раз пойти погулять... а мы не пойдем, не имеем права”. И работа продолжалась с еще большей силой.
Александр Иванович был не только талантливым актером, увлекавшим зрителей блестящей игрой, но он был и замечательным педагогом в обычном смысле, а не только театральным педагогом. Придя в коммуну со стороны, он очень быстро и незаметно вжился в нее, естественно и непринужденно сделался близким для коммунаров человеком. Важной стороной его деятельности в коммуне было то, что он отнюдь не ограничивался ролью руководителя драматической студии. Он и работу студии строил так, что она не замыкалась в узких рамках своей деятельности, и являлась неотделимой частью всей жизни коммуны. Точно также и коммунары относились к ней, как к органическому звену всей структуры коммуны. Сам Александр Иванович был активным участником общих собраний коммунаров, заседаний Совета командиров, практических дел коммуны. Он глубоко усвоил общий стиль и тон жизни коммуны, систему педагогических приемов, применявшихся Антоном Семеновичем. Александр Иванович учился у Макаренко подходу к ребятам, - влиял на них своим примером и обликом. Он по-Макаренковски умел разбираться в психологии и поступках ребят, и все это очень умело использовал как в повседневном общении, так и в работе со студийцами. Он стремился не только к тому, чтобы научить ребят игре на сцене, но и дать им эстетическое воспитание, больше того, - воспитать ребят, как граждан, тружеников, коллективистов.
В коммуне было много кружков. Все они работали по строгому расписанию. Отведенные для них дата и часы соблюдались строжайше. Ни единого опоздания на занятия, а тем более срыва их никогда не было.
Александр Иванович являлся на занятия студии за 5 минут до их начала. Занятия проводились на сцене или в зрительном зале, в так называемом громком клубе коммуны. Одет Александр Иванович был всегда очень просто, но с большим вкусом. Одежда сидела на нем очень ладно. Сложен был он идеально, - в этом отношении природа не обидела его. Был он красивым, энергичным, добрым, жизнерадостным человеком. Коммунары очень тянулись к нему, старались во всем быть похожими на него. Они подражали ему не только во внешнем виде, но и перенимали его манеру держаться, говорить, ходить, даже молчать. Им нравилась его речь, - грамотная, культурная, без затейливых завитушек, с четкой дикцией. Студийцы хорошо знали человеческие и актерские достоинства своего руководителя. Они знали, что он был одним из ведущих актеров Харьковского театра русской драмы, что его любили зрители, и сами коммунары не пропускали ни одной постановки в этом театре.
Александр Иванович отлично владел искусством актера. Он жил жизнью персонажа. Иногда, без назидания, к слову, рассказывал как он отрабатывал элементы, необходимые для исполнения роли.
Ребята поражались его способности изображать мимику, жесты, изменять голос, речь, принимать соответствующую позу, исполнять танец, отщелкивать пальцами стук кастаньет.
В характеристиках Александра Ивановича, как актера, хранящихся в его личном деле можно прочитать: “Как артиста, Александра Ивановича характеризуют большая творческая дисциплина и разноплановость актерского дарования”; “С большим успехом он исполняет роли ярко-комедийные и роли драматические”; “Успех исполнения объясняется не одним дарованием, но и упорным трудом и углубленным изучением образа”; “А.И. Янкевский создал более 60 раэноплановых образов”.
Александр Иванович удивительно умел понять, почему у кого-нибудь при подготовке роли что-то не получается. Он умел изобразить “неудачника” так, что тот совершенно не обижался. Способность “скопировать” у него была поразительна. С коммунарами, в том числе со студийцами, он вел себя так, что совершенно не чувствовалось начальственного тона, давления авторитета. Это воздавало атмосферу душевной дружбы и активного творчества.
Во время репетиции пьесы “Музыкантская команда” у студийцев не получалась сцена заседания группы подпольщиков. Александр Иванович несколько раз просил повторить сцену. Прислушивался, присматривался и вдруг приостановил репетицию, заговорил: “Это не похоже на заседание подпольщиков. Это чушь какая-то, а не заседание подпольной группы. Вместе этого у вас получается будто вы находитесь в скучном доме отдыха. До обеда пропасть времени, делать нечего, деть себя некуда, одним словом, тоска зеленая, и вы не знаете как убить время... Вот все, что я, зритель, увидел в вашей игре. А надо, чтобы зритель увидел:
1. Над вами опасность провала.
2. Вам надо решить важный, очень важный вопрос, именно в этом смысле всей вашей жизни.
З. Должно быть видно ваше понимание огромного риска в предстоящих действиях, понимание вашей ответственности за судьбы людей”.
После этого для примера произносил реплики за одного, за другого:
“Примерно, так должно быть, но каждый это должен делать по-своему, и тогда будет то, что надо. Это должно идти от понимания. И у вас получится лучше, чем я показал”.
В 1934 году Александр Иванович отдыхал в Святогорске вместе с коммунарами в лагере Коммуны. Он был зачислен в состав 1-го отряда. Жил в палатке. А в палатке девочек проводила отпуск тоже одна из ведущих актрис этого же театра Людмила Александровна Скопина. Оба были завидной внешности, оригинального склада ума и, безусловно, людьми высокой культуры. Одно их присутствие в коммунарском коллективе, да еще на положении коммунаров, приводило ребят в восторг. Они безукоризненно выполняли распорядок дня, ходили с ребятами в походы по интересным местам, в лес за орехами...
Во время отдыха А.И. Янкевского и Л.А. Скопиной в Святогорске был организован большой концерт, в котором кроме самодеятельных коллективов коммунаров участвовали и актеры театра. Сцена была оборудована на плоту. Впечатление от спектакля было изумительным, и о нем долго и с восторгом вспоминали коммунары.
Группе актеров театра - А.Г. Крамову, Н.В. Петрову, А.И. Янкевскому и другим - было присвоено звание коммунаров-дзержинцев. Коммунарам было приятно, что эти товарищи с гордостью носили значок коммунаров.
Мы уже говорили о том, что А.И. Янкевскому были очень близки идеи воспитания А.С. Макаренко, логика его педагогического искусства. Он находил в них много полезного и для себя как актера. Ведь в педагогическом искусстве Макаренко содержится немало элементов актерского мастерства.
Александр Иванович часто выступал с воспоминаниями о Коммуне и Макаренко, широко пропагандируя его идеи и опыт. Несмотря на свою занятость, он никогда не отказывался от многочисленных просьб выступать со своими воспоминаниями. И слушатели всегда воспринимали выступления Александра Ивановича с волнением, с огромным интересом и благодарностью.
3 апреля 1978 года А.И. Янкевский выступал с воспоминаниями об А.С. Макаренко в Центральном лектории общества “Знаний” в Ленинграде. Это было его последнее выступление. Вскоре не стало близкого друга и соратника А.С. Макаренко, любимого друга и воспитателя коммунаров, замечательного человека, гражданина и актера - Александра Ивановича Янкевского.
Н.А. ЛЯЛИН, кандидат педагогических наук, доцент.
И.И. ЯЦЕНКО, подполковник в отставке, бывший воспитанник Коммуны имени Ф.Э. Дзержинского.
Львова Ю.Л. Рецензия на статью Н.А. Лялина и И.И. Яценко .
Статья ленинградских авторов “Александр Иванович Янкевский - друг и соратник А.С. Макаренко” очень интересна и полезна для читателей сборника “А.С. Макаренко” по многим данным.
Во-первых, статья хорошо, убедительно рисует образ замечательного человека, артиста А.И. Янкевского, достойного друга А.С. Макаренко. Мне посчастливилось быть лично знакомой с Александром Ивановичем, слушать его рассказы о работе в коммуне им. Ф. Дзержинского, об А.С. Макаренко, о постановке театрального дела в его воспитательной системе, и это дает мне возможность отметить с благодарностью к авторам точность, объективность и полноту их очерка об А.И. Янкевском.
Во-вторых, авторам удалось показать, что личность и деятельность А.И. Янкеского несет в себе тот отсвет самого А.С. Макаренко, который, как известно, очень придирчиво отбирал себе товарищей по труду, и то, что его выбор пал на А.И. Янкевского, в свою очередь помогает увидеть также новые грани вкуса и характера самого А.С. Макаренко.
В-третьих, столь полная характеристика постановки эстетического воспитания средствами театрального искусства в данное время чрезвычайно полезна для учителей и организаторов внеклассной работы в школе. Именно в 1980-е годы заметно усилилась тяга школьной молодежи к искусству. Даже самые “технари”, т.е. увлеченные естественными науками, учащиеся стремятся совместить свое увлечение физикой, математикой, химией с участием в художественной самодеятельности, особенно театральной. Удовлетворить эту потребность - задача современных воспитателей. Статья Н.А. Лялина и И.И. Яценко раскрывает интересную методику создания школьного театра. Опыт А.И. Янкевского особенно полезен и потому, что он совмещал в школьном театре образовательную работу по изучению театрального искусства, - лекции по истории театра, об актерском мастерстве, гриме и т.д., - (стр. 5) - с практической деятельностью коммунаров.
В-четвертых, статья освещает репертуар коммунарского театра и убеждает в том, что школьники очень многое могут, когда рядом с ними талантливые организаторы, умные руководители, любящие их люди.
В пятых, статья, создающая панораму деятельности А.И. Янкевского, раскрывает макаренковский принцип общения с учащейся молодежью, т.е. ту сторону воспитательной работы, которая в настоящее время является проблемой номер один. В статье вскрыто то, как взрослые профессиональные артисты, сам А.С. Макаренко, А.И. Янкевский принимали участие в спектаклях не только в качестве художественных руководителей, а и как актеры, на равных с коммунарами, а это забытый, к сожалению, главный закон общения воспитателей и воспитанников: делать нужное дело вместе.
Таким образом, авторы статьи освещают одну из сторон работы коммуны им. Ф. Дзержинского и раскрывают характеры тех людей, которые могут носить имя соратников А.С. Макаренко.
Считаю необходимым сделать следующие замечания. -
1) Необходимо убрать повторения, характеризующие актерское мастерство А.И. Янкеского; надо все данные в этом плане сосредоточить в одном абзаце, не возвращаться к этому, как это мы находим на стр. 8 - 9 - 10.
2) Считаю ненужной выписку из личного дела Янкевского, оценивающую его творческую деятельность, - она ничего не добавляет к сказанному об этом авторами, написана сухим, казенным языком, да и статья посвящена не актерскому мастерству Янкевского, а воспитательной его деятельности, в которой сказались дорогие для нас зерна макаренковской педагогической системы.
3) Думаю, что статью надо стилистически “почистить”, чтобы не было огрехом типа отдельных неудачных предложений…
Статья Лялина и Яценко будет ценным вкладом в изучение педагогического окружения А.С. Макаренко.
Кандидат педагогических наук ЛЬВОВА Ю.Л., г. Львов, средняя школа № 50.
И.П. Плотников. Отзыв на статью Н.А. Лялина и И.И. Яценко “А.И. Янкевский - друг и соратник А.С. Макаренко”.
Образ А.С. Макаренко, выдающегося советского педагога и талантливого писателя, еще более ощутимо и ярко воспринимается тогда, когда он дается в окружении его воспитанников, соратников и друзей. О своих воспитанниках рассказал обстоятельно сам А.С. Макаренко. Меньше написал он о своих соратниках и друзьях, хотя он и их не обошел молчанием. Однако, о многих из них мы знаем мало. Поэтому каждая добротная работа, посвященная этой теме и восполняющая данный пробел, заслуживает всяческого одобрения. Именно такой работой является статья Н.И. Лялина и И.И. Яценко. Авторы очень правдиво воспроизвели облик А.И. Янкевского, - как человека и актера, как талантливого педагога, и не только театрального, как друга и соратника А.С. Макаренко. Мы, бывшие коммунары, близко знавшие А.И. Янкевского и общавшиеся с ним, можем это полностью подтвердить.
При чтении статьи в нашем сознании явственно, как живой, возникает неповторимый образ А.И. Янкевского, его неутомимая деятельность в коммуне, а также неподдельная картина всей ее (Коммуны) жизни, в том числе и театральной.
А жизнь Коммуны была похожа на красивую сказку, но только не придуманную, а реально сотворенную.
Высоко эстетический колорит придавала Коммуне и работа театральной студии, руководил которой А.И. Янкевский.
Статья Н.А. Лялина и И.И. Яценко полезна и тем, что в ней описан и проанализирован опыт эстетического воспитания средствами театрального искусства, осуществлявшийся в коммуне. Опыт этот может быть использован любым руководителем театральной работы среди детей и подростков. Кстати замечу, что эта сторона опыта А.С. Макаренко крайне недостаточно освещена в литературе.
Статью обязательно надо опубликовать. Она представляет интерес не только для педагогической, но и для широкой общественности.
И.П. Плотников, майор в отставке, бывший воспитанник коммуны им. Ф.Э. Дзержинского.
1953 г. Артист Янкевский А.И. вспоминает о Макаренко.
Ленинградский педагогический институт. Конференция, посвященная "Педагогической поэме" А.С. Макаренко. 17 ноября 1953 года.
Меджибожер. Теперь попросим выступить А.И. Янкевского, артиста Ленинградского драматического театра, который работал вместе с Макаренко [ ZT. выступление приводится с не отмечаемыми пропусками ].
Янкевский А.И. Что я А.И., это - правильно, а что расскажу много интересного, вряд ли.
В 1933 году я впервые прочитал первую часть "Педагогической поэмы". Я должен честно признаться, что сейчас же у меня появилось такое сомнение, не является ли это художественным вымыслом. Что там существует такая-то колония, это так. Но у меня зародилось сомнение, что вряд ли с такими правонарушителями можно создать какой-то дружный коллектив. С такого рода сомнениями я приехал в Харьков. Обстоятельствам так нужно было сложиться, чтобы мне очень повезло. Мы в количестве 16 или 17 человек, покинув Ленинград, Александринский театр (ныне театр имени Пушкина) уехали в Харьков, где был организован после 10-летнего перерыва Русский драматический театр, Харьковский театр русской драмы. В числе актеров этой труппы поехал туда и я. В один из первых дней по приезде в Харьков я попросил мне показать коммуну имени Дзержинского, где Макаренко, автор первой части "Педагогической поэмы", является начальником педагогической части. На второй, кажется, день за нами из коммуны был прислан автобус и мы в количестве 8 или 9 актеров поехали туда. Я ехал с предвзятостью, - так ли это на самом деле. Первое, что меня поразило, когда мы подъехали (коммуна помещалась в лесопарке, в 10 км. от Харькова, мы проехали шоссе, свернули в лесопарк, подъехали к главному зданию коммуны Дзержинского) - это огромное количество цветов, - колоссальные цветники у главного входа главного здания. Мне пришлось увидеть производственные условия, как эти пацаны стояли за станками и выпускали какую-то серьезнейшую продукцию. После этого мы пошли осматривать здание и порядки в коммуне. Нас повели посмотреть спальни. Сначала мы зашли в мужскую спальню. Это большой многоместный номер очень приличной гостиницы. Полы надраены до зеркального блеска, можно смотреть и бриться, ни разу не порезавшись, чистые занавески, много цветов. Я не говорю уже о спальнях девочек. Вам свойственна такая подчеркнутая чистота. Я надеюсь, что и у каждой из вас так дома. Там еще больше было цветов, какие-то вышивки, детали, присущие женскому полу. После это нас повели посмотреть место, где они питаются, т.е. в столовую. Там тоже поразило обилие цветов, чистота, аккуратные скатерти, большое просторное помещение. Впервые в жизни там, в этот день, услыхали такой термин - "тихий клуб". По стенам висят различные диаграммы, выставки, есть тихие игры - шахматы и т.п. Рядом вход в библиотеку, можно принести оттуда книгу, сесть и почитать. Я и товарищи (я больше, потому что меня это очень интересовало) ждали встречи с А.С. Макаренко. Я ждал, когда же мы увидим этого человека, в силу возможностей которого я уже как-то поверил. Я понял, что жестоко ошибался, когда усомнился, принял за художественный вымысел то, что написано в первой части "Педагогической поэмы". Я, правда, увидел не следующий этап, а через следующий этап. Нас ввели в кабинет Антона Семеновича. Как только мы вошли, навстречу нам, из-за письменного стола-бюро, закрывающегося жалюзями, поднялся Антон Семенович, которого я тогда впервые увидел в жизни. Честно скажу, с первого взгляда он мне очень не понравился. Я подумал: "Неужели этот сухой шкраб мог все это сделать? Это - какая-то подмена". Некрасивый человек, с длинным носом, с усами, с хрипловатым голосом, одетый не то в гимнастерку, не то в толстовку, подпоясанную, синие брюки, сапоги. Что меня поразило? Он нашим дамам поцеловал руку. Человек работает с правонарушителями, и такая диаметральная противоположность. Первое впечатление длилось минуты 2,5. Мне он не нравился, пока он не заговорил. Но по истечении этих 2,5 минут он понравился мне на всю жизнь и с каждой последующей секундой нравился все больше и больше. Каким образом произошло, что именно на мою долю выпало (я скажу просто) счастье (я не боюсь этого термина) поработать с Антоном Семеновичем в коммуне НКВД (раньше она называлась коммуной ГПУ)? Наш вновь организованный театр - Харьковский театр русской драмы - решением Украинского правительства взял культурное шефство над коммуной. При первой же встрече мы в общих чертах потолковали с Антоном Семеновичем об этом шефстве, установили какие-то основные вехи нашего шефства, но детально не говорили. Когда я приехал обратно, я заявил общественной организации нашего вновь организованного театра, что прошу считать работу в коммуне моей основной общественной нагрузкой, и с этого времени все годы, которые я пробыл в Харькове, я работал в коммуне. В чем заключалась работа? Для чего она проводилась? Антон Семенович в основу перевоспитания человека ставил труд и школу. Но этого ему было мало. Если вы внимательно почитаете его произведения, его статьи, вы почувствуете, с каким особым вниманием он пишет о своих коммунарах. Он придает им несколько повышенные черты, может быть даже до известной степени не существующие 100 %-но в этом человеке, но он хочет, чтобы они были такими, были чистыми, красивыми, опрятными, кроме всех прочих качеств были честными советскими людьми. Это - основа. Налаживая культурное шефство Харьковского театра русской драмы над Коммуной, Антон Семенович преследовал цель повысить, путем живого общения коммунарского коллектива с людьми, до известной степени инженерами человеческой души, культуру коммунаров. Каким путем совершалось это общение? Коммуна имела в нашем театре отдельную ложу по абонементу. Ложа так и называлась "ложа Харьковской трудовой коммуны имени Дзержинского". Они имели места не только в нашем театре, но и во всех других театрах, в оперном театре, в украинских театрах. Им разрешалось в антрактах, до спектакля и после спектакля, заходить за кулисы к актерам. У каждого из них появились свои друзья. С актерским коллективом была проведена предварительно соответствующая беседа, чтобы не оказывалось ненужного влияния, учитывая прошлое коммунаров. В самой коммуне была организована целая сеть художественных самодеятельных коллективов, кружков. В частности, на мою долю выпало вести драматический кружок, вернее, драматическую студию, в работе которой сам Антон Семенович принимал довольно активное участие. Мы ставили "Тартюфа", "Дон-Карлоса", "Мятеж", "Музыкантскую команду", целый ряд обозрений, частично написанных Антоном Семеновичем. В последнем докладе упоминался Митя Терентюк. Это - один из моих грехов. Почему мой грех? Он стал актером, правда, очень хорошим актером. Он играл Санчо Пансу в "Дон Кихоте", Оргона в "Тартюфе". Это - очень способный человек. Четверо пошли в актеры - Митя Терентюк, В. Ткачук (который снимался в "Малаховом кургане"), Шура Сыромятников, Клава Борисенко. Они начали заниматься у меня в кружке, окончили студию Харьковского театра и вышли на путь искусства. Я предупредил, что я буду говорить очень cбивчиво, потому что люблю говорить на эту тему. Обо всем, что касается Антона Семеновича и коммуны, я могу говорить день и ночь. Если вам будет скучно, то вы подайте знак. (Смех). Я могу растекаться по древу. Антон Семенович внимательно следил за этим шефством. Мне еще повезло в следующем. Мы как-то довольно быстро с Антоном Семеновичем нашли общий язык. Может быть, помогло то, что я очень прилепился к коммуне, я отдавал все свободное время ей. Наладился очень простой, человеческий контакт. Мне было ясно, что он хочет, и ему, по-видимому, было понятно, что хочет осуществить театр своим шефством. Теперь буду перескакивать, буду рассказывать какие-то эпизоды. Однажды Антон Семенович написал к какому-то коммунарскому празднику "Обозрение" (в двойных кавычках) на коммунарские темы, условно названное "Евгений Онегин". Музыка была заимствована у Чайковского. Обозрение было сатирическим. Был выведен образ самого Антона Семеновича, его изображал покойный А.Г. Крамов, народный артист СССР. Было занято чел. 60 коммунаров, от мала до велика. Самодеятельность выступала во всей многогранности - и драматический коллектив, и хоровой коллектив, и хореографический коллектив, и чтецы, и изо-кружок, который делал оформление, декорации. Перед самым праздником не хватило пианисток, чтобы пройти хор с пацанятами. Я сказал об этом Антону Семеновичу. На следующий раз, когда я приехал на занятие и подошел к тихому клубу (были мобилизованы все помещения - и громкий клуб, и тихий клуб, так как предполагалось массовое представление на 60 чел., притом разных коллективов), я услышал, что кто-то играет на скрипке, детские голоса что-то фальшивят, но мотив знакомый. Кто же с ними занимается? Открываю тихонько дверь и вижу такую картину: стоят пацаны, врут во-всю, и перед ними возвышается фигура Антона Семеновича со скрипкой, он на одной струне играет мелодию, притоптывая ножкой, а тех, кто врет, он слегка смычком касается и с ними отдельно повторяет. Я не стал мешать .. Все было подготовлено, и вечер прошел очень удачно ..
Антон Семенович придавал большое значение личному примеру. И, действительно, я убедился на практике, и будучи там, и общаясь с Антоном Семеновичем в последующей жизни, что личный пример имеет колоссальное значение. Представьте себе, если вы не хотите, чтоб в этом месте лежало семечко, то, в первую очередь, вы не должны бросать. А то как же? Если я брошу, то и другой бросит. Или, например, я плюну, приду в калошах. Это - очень примитивное объяснение. Перед войной вышла картина "Учитель". Сам Сергей Аполлинариевич Герасимов ставил ее. Мне пришлось в "Пассаже" играть этого учителя. В связи с исполнением этой роли я решил немного "поднапитаться" школьной атмосферой. Сам я слишком давно учился в школе. Я пошел в одну из мужских школ. Застал там какой-то бедлам. Это было что-то страшное. Я договорился с заведующим учебной частью, директором школы. Мне разрешили приходить на уроки, чтобы посмотреть, как ведут занятия педагоги, не в порядке контроля, а для получения какого-то творческого, авторского материала. Я стал ходить на уроки. Не буду описывать всех деталей, потому что у меня самого волосы станут дыбом, не стану описывать этого безобразия. Надеюсь, что все это в прошлом. Но был случай такого личного косвенного примера. Человек, который дал этот пример, не был виноват, но, даже не будучи виноват, он сделал невольно страшную вещь. Входит в класс преподаватель географии, почтенный, седовласый старичок, несет в руках глобус, под мышками карты, журнал, еще что-то, он еле-еле вошел в дверь (смех). Я посмотрел - кто-нибудь из ребят поможет? Нет, никто не помог. Все болтали, никакого внимания. Он все разложил. Я всегда садился на заднюю парту, чтобы видеть и педагога, и злоумышленников (смех), иначе я не мог называть их в тот период. Учитель кончил урок и стал опять собирать эти вещички. Никто, даже дежурный, не поднялся. Он, выходя из класса, был поставлен в убийственное положение: ему никак нельзя было открыть дверь. Он нажимает ручку, а этой рукой отталкивает дверь (показывает жестом. Смех). После этого все стали так открывать дверь. Это был косвенный личный пример. Он не умышленно сделал, ему пришлось это сделать, но и это подействовало ужасно. Потом я наблюдал уроки покойного Ивана Федоровича, который преподавал геометрию. Мы очень подружились. К сожалению, он умер в блокаду. Может быть, многие из вас любят геометрию? (Смех). Я в свое время не любил геометрии, алгебру любил, тригонометрию любил, а геометрию почему-то не любил. Пришел преподавать Иван Федорович. Как будут сидеть на геометрии? До него преподавательница химии проводила невероятно интересные опыты, которые я внимательно смотрел, а они перебрасывались тряпками. Пришел Иван Федорович читать геометрию. Сейчас, думаю, потолок взорвется. Наступила мертвейшая тишина. Все эти злоумышленники, о которых я говорил, совершенно преобразились, они аккуратно выходили, отвечали прекрасно. Я удивился. Значит, вопрос упирается в какие-то качества руководителя.
Антон Семенович придавал большое значение наказаниям и поощрениям. Самым высоким классом поощрения он считал благодарность перед строем коммунаров, самым дешевым - денежное поощрение. Я наблюдал такие случаи поощрений. Один раз даже пришлось "подвергнуться" благодарности перед командирским строем. Это - незабываемая картина, она пробирает насквозь и запоминается на всю жизнь. Представьте себе - перед зданием коммуны в парадной форме выстраивается весь коммунарский коллектив. В тот период он достигал чел. 900. Все стоят. По отрядам раздается команда: "Под знамя!" Оркестр, который состоял из 50-80 чел., свободно исполнял произведения Вагнера и в течение ряда лет держал первенство по Украине, этот оркестр играет специально написанную музыку "Под знамя". Знаменосец с двумя ассистентами выносит знамя, его ставят на определенное, отведенное для знамени место. Все стоят смирно. Один из командиров выходит и зачитывает приказ перед строем. Картина незабываемая, воздействие сильнейшее.
У Антона Семеновича было интересное свойство. Никогда нельзя было заранее сказать, как он поступит в данном случае, но, зная его, заранее можно было сказать, что он _правильно_ поступит. У него отсутствовали штампы, т.е. одинаковость подхода к разным случаям жизни. Некоторые начинающие педагоги, люди, изучающие труды Антона Семеновича, воспринимают их несколько своеобразно, как своеобразный рецептарий. "Ах, случай такой-то, на стр. 98-й Макаренко поступил так-то, давай, и я поступлю так же". Ничего не выйдет, потому что Макаренко был очень большой психолог, очень хорошо знал людей. Но использовать его наследие необходимо. Среди вас сегодня, наверно, сидят будущие воспитатели. Но это неважно. Каждый культурный человек до известной степени воспитатель.
У Антона Семеновича было довольно много принципиальных врагов. Многие говорили, что Антон Семенович Макаренко завел почти военную дисциплину, что все это - лишнее, ненужное. Особенно иностранцы. Слава о коммуне разошлась довольно далеко. Было много иностранных делегаций.
Коснусь судьбы Ив.Игн. Яценко. Он попал в коммуну из детского дома. После странствий он попал в коммуну. Он слышал о коммуне, об Антоне Семеновиче и решил: "Что такое коммуна и Макаренко? Мы не такие виды видывали", и в первый день пребывания в коммуне, когда сняли с него это "обмундирование", подстригли, одели в коммунарские одежды, зачислили в соответствующий отряд, объяснили все трубные сигналы, которым подчинялся весь дневной режим, он сделал ряд нарушений: не пошел в школу, не пошел завтракать, сознательно лез на рожон. "Все равно ничего не сделаете!" С ним поговорил командир. Это не помогло. Командира он словами отправил к праотцам. Дело дошло до Антона Семеновича. Антон Семенович вызвал его, и был такой разговор. Когда вошел Яценко, Антон Семенович писал. Он заметил Яценко. Ему все было доложено. Он на него не обращал никакого внимания. Тот вошел и встал так (показывает позу Яценко, смех), а полагалось сделать салют и стоять смирно, пока не скажут "Вольно", а тогда можно сесть. Антон Семенович писал-писал и сказал спокойно: "Смирно". Яценко переменил ногу (Смех) и опять стоит. Антон Семенович пописал и опять говорит: "Смирно". Яценко немного подтянулся, но встал так (показывает, смех). Антон Семенович вскочил, крикнул: "Смирно! 20 нарядов вне очереди! Вон!". Эти 20 нарядов сразу перевернули всю психику Яценко, он стал примерным коммунаром (смех). Это до известной степени относится к шоковой терапии. Но для этого требуется знать психику данного индивидуума, а Антон Семенович ее знал.
У него был еще случай, когда начали пропадать шинели в коммуне. Я это слышал из его уст, не знаю, опубликовано ли это или нет. (С МЕСТА. - Во "Флагах на башне") А с револьвером там есть? (С МЕСТА. - Нет). Стали пропадать вещи в коммуне. Антону Семеновичу было ясно, кто руководил шайкой, но доказать он не мог. Он неоднократно вызывал и спрашивал: "Ты?" "Нет". Однажды он вызвал его после сигнала, а сигнал был, примерно, такой - трубный сигнал, коммунары придумали такие слова: "Спать пора, Спать пора. Коммунары, день закончен, День закончен трудовой". После сигнала "спать" Антон Семенович вызывает его, а вызов после сигнала "спать" всегда был очень многозначителен и часто неприятен. Зима. Коммуна помещается в лесопарке. Тот является к Антону Семеновичу. Антон Семенович говорит: "Ты?" "Нет". "Иди в спальню, оденься". Он идет в спальню, одевается, возвращается одетый. Антон Семенович берет свою шинель, шапку, одевается, открывает демонстративно бюро, вынимает оттуда браунинг, вкладывает обойму, кладет в карман, идет вперед. "Иди за мной". Выходят из коммуны, идут в лес, идут 5-10 минут по снегу. Антон Семенович поворачивается. "Ты?" "Нет". "Становись к дереву. Ты?" "Я". "Иди спать." (Смех).
Это из ряда вон выходящий пример. Это - большой риск, и будущим педагогам я не советую это брать как рецепт (смех), даже с пугачом.
Антон Семенович придавал очень большое, ведущее значение коллективу. Его основной жизненной формулой было воспитывать человека в коллективе, через коллектив и для коллектива, и только так и больше никак. Честно говорю, хотя я в коммуну попал уже достаточно взрослым человеком (20 лет тому назад я был помоложе, но тоже был не пеленочного возраста), я впервые там почувствовал такую силу коллектива. Я ее чувствовал и до этого, работая на заводе, потом во время гражданской войны, но тут сила коллектива такого возраста была колоссальнейшей. Возьмите орган самоуправления - совет командиров. Мне многократно приходилось бывать на совете командиров. Прежде всего, что представляла собой комната совета командиров? Самая обыкновенная комната, немного меньше этой. По стенам бесконечный диван. У одной стены стоит стол ССК (секретаря совета командиров). Он избирался на полгода, если хорошо работал, то срок продлевали. Играют сигнал (он назывался "на рапорт"), все командиры приходят в комнату совета отрядов и рапортуют. (ZT. У А.С. Макаренко как в Древнем Риме: разделяй ребят на отряды с командиром отряда во главе, и тогда на ежедневных вечерних рапортах командиров и дежурных воспитателей и ты окажешься и все окажутся в курсе всего в учреждении произошедшего). После этого собирается совет командиров. В то время было 35 командиров. Ведет совет командиров секретарь совета командиров. Все рассаживаются кругом. В центре люстра. Антон Семенович присутствует здесь на равных юридических правах. Разбирается какой-нибудь вопрос. Приведу два диаметрально противоположных примера, какие разбирались вопросы. Произошел с кем-то из воспитанников или командиров (это - понятия разные) рецидив, жил-жил и вдруг украл у приятеля ботинки (смех). Все это установлено соответствующими документами, заявлениями, рапортами, представленными секретарю совета командиров. Все командиры в курсе дела. Секретарь совета командиров встает и говорит: "Разбирается дело такого-то. Дежурный, позвать такого-то!" Тот вводит провинившегося. Он должен выбежать на середину и стать под люстрой, точно в середине, против секретаря совета командиров. Вопросы должны задавать все сидящие. На каждый вопрос он должен повернуться (показывает). Этот выход назывался выходом под люстру, выходом на середину, или выход "вертеться". Когда задается много вопросов, человек вертится волчком, да еще командиры говорят: "Чего вертишься? Повернись, я с тобой разговариваю". Тут жестко разговаривали. Человек попадал под перекрестный огонь. Это тоже демонстрировало большую силу коллектива. Если оглянуться на их прошлое, понять, откуда и с какими пороками пришли эти люди, то становится еще радостнее от сознания силы такого коллектива.
Другой пример, не проступок, - у кого-то из воспитанников отыскалась какая-то тетя, получил письмо от тети, которая, зная, что он имеет заработок, просит прислать 50 руб. Он просит выдать ему деньги из кассы взаимопомощи совета командиров. Он выходит тоже на середину. Все спрашивают, где тетя живет, откуда. Парень смущается. Начинается перекрестный опрос. "Дать", "дать". Какое-то теплое отношение друг к другу.
В 1934 году мне посчастливилось попасть вместе с коммуной на летний отдых. Мы были в Святогорске на Северном Донце. Лагерь расположился на пологом береге. Мне удалось из-под карандаша прочитать вторую часть "Педагогической поэмы". Она была написана на маленьких листах плотной белой бумаги четким почерком, карандашом. Макаренко идет куда-нибудь, он кладет ее за пояс, потому что, если пришла мысль в голову, он вынимает листы бумаги и начинает писать. Потом говорит: "Посмотри, владею ли я диалогом. Ты же актер". А диалогом он владел, он великолепно писал диалоги, такому диалогу можно позавидовать... (подают записку, прочитав, говорит:)
Товарищи, так как у меня не тематический доклад, то я могу прерваться в любом месте. Я сказал все. (Аплодисменты). Спасибо!
Меджибожер. - Будут ли какие-нибудь вопросы? (Нет.) Разрешите еще раз выразить аплодисментами нашу благодарность. (Апл.)
Кузнецова. Это плохо с воспитательной и педагогической точки зрения, что ученица ждала своего выступления, все знали, что она будет выступать, и неожиданно, по техническим обстоятельствам, в связи с тем, что выступавший артист вместо того, чтобы говорить 15-20 минут, говорил 1 час 10 минут, пришлось снять ее доклад. Это, несомненно, произвело плохое впечатление на ученицу и может подействовать расхолаживающе на тех, кто будет готовиться к другим контрольным мероприятиям.
Предтеченская (учительница). Самым интересным было выступление артиста. Он владеет дикцией, умеет держать себя, умеет подчеркнуть нужное. Это скрасило всю конференцию.
Решетнева. Прежде всего, я хочу сказать о подготовительной работе, которая была проделана нашими студентами. Они еще до прихода в школу знали тему этой конференции и начали готовиться, причем они волновались, боялись, что учащиеся не помогут им, в том смысле, что будут пассивными. Так и было. Действительно, учащиеся сначала были пассивными. Здесь я хочу подчеркнуть, что активность, которую мы наблюдали на конференции, не только со стороны девочек-докладчиц, но и со стороны всех присутствовавших, говорит о том, что наши студентки сумели пробудить интерес и поднять активность у учащихся 10-х классов к поданной на настоящей конференции теме. Материал был подобран ими очень удачно, очень хорошо. Самостоятельность, которая была проявлена учащимися в подготовке докладов, зависит от того, что девочками была хорошо подобрана литература, поэтому девочки так умело использовали ее. Доклады были очень содержательными. Отдельные эпизоды представлялись живо. Несмотря на то, что много было читано и слышано об этом, все это встало как-то по-другому, в новых красках. Девочки слушали с затаенным дыханием каждое слово докладчиков. Выставка была очень хорошо оформлена. В выставке отражено, с кем вначале имел дело Макаренко, каких людей он получил. Затем, были подобраны фотографии, которые иллюстрировали, кем стали воспитанники Макаренко. Я считаю, что конференция имеет большое воспитательное и общеобразовательное значение. Несмотря на все положительные моменты конференции, несмотря на то, что все, что было сделано нашими девочками, должно получить хорошую оценку, был ряд недостатков в проведении конференции. Правильно заметила учительница литературы (и я себе записала), что докладчики не поработали над дикцией. Например, доклад о характеристике героев, - очень хороший и содержательный, - ученица читала очень монотонно, тихо. Если бы этот доклад прочесть с хорошей дикцией, то это очень захватило бы аудиторию. По поводу снятого доклада. Когда мы решили снять доклад, мы имели в виду сократить конференцию, чтобы не так длинно получилось, при условии, что Носкова укажет Матвееву, чтобы он сказал о значении педагогического наследия Макаренко, в частности, о коллективе, потому что он пишет книгу, где проводит идею о воспитании коллектива педагогов и учащихся. Я думала, что он, изучая творческое использование наследия Макаренко, выступит в этом плане. Мы постеснялись поставить его в рамки определенного выступления, понадеявшись на то, что он - писатель, и знает, как строить свое выступление, тем более, что Носкова сказала ему тему, сказала о том, что он должен говорить об использовании педагогического наследия Макаренко. Я не буду говорить о том, что его выступление было неуместным. Я полностью согласна с этим. Мы предполагали, что после последнего доклада мы дадим возможность девочкам прослушать мнение по тому, что они прочитали, но, так как у нас не были регламентированы выступления артиста и писателя, мы все это свернули и так закончили .. Стоит ли выпячивать, что Макаренко ударил Задорова? Об этом можно говорить. Но надо было донести так, как понимал Макаренко. Он говорит, что это не было наказанием, это было требованием. Макаренко в одной своей статье говорит о требованиях, о том, на каком этапе какие требования применяются. Это - этап, когда требует только руководитель, а коллектив не помогает. Эту идею надо донести до них, а мы констатировали факт - и все! .. Я считаю, что наши студенты заслуживают отличной оценки, несмотря на все эти недостатки, потому что многое было не по их вине. Если бы преподаватель литературы нам помог в смысле отработки дикции и проверки стиля, то было бы глаже. Но в общем конференция оставила большой след у слушателей и вызвала интерес к педагогическому наследию Макаренко.
Кузнецова. - Разрешите на этом закрыть наше обсуждение.
--
Учительская газета 05.02.1963. Янкевский А.
Тридцать лет тому назад попалась мне эта книга. Её название манило своим своеобразием. Начал читать и оторваться уже не мог. Книга захватила меня целиком. Я не сомневался, что всё это — художественный вымысел. И не предполагал, что через несколько месяцев мне доведется не только познакомиться и поработать бок о бок, но и крепко подружиться с автором этой книги — первой части "Педагогической поэмы".
Осенью 1933 года с группой товарищей был я приглашен в труппу вновь организованного Харьковского театра русской драмы. Вскоре мы, артисты, побывали под Харьковом в трудовой коммуне имени Дзержинского, руководимой Макаренко. Эта встреча с Антоном Семеновичем была краткой, но значительной, так как тут же по его инициативе было положено начало культурному шефству театра над коммуной. Шефство вскоре перешло в подлинную дружбу двух коллективов. На мою долю выпало руководство самодеятельной драматической студией и роль связного по культурному' шефству.
Антон Семенович не только поощрял художественную самодеятельность, но и сам активно участвовал в ней. Часто писал тексты обозрений на коммунарские темы, которые исполнялись в праздничные дни. Мне вспоминается один эпизод. Готовили обозрение под условным названием "Евгений Онегин". В нём участвовали все самодеятельные коллективы коммуны. Близился день сводных репетиций. Не хватало аккомпаниаторов. В частности, остался без концертмейстера хор малышей. Я сказал об этом Антону Семеновичу. Он подумал и ответил: "Ну, что ж. Если надо, значит что-нибудь придумаем!". Приехав на другой день на очередную репетицию, я зашел в его кабинет, но он был пуст. Не оказалось Антона Семеновича и в комнате совета командиров. Выходя, я услышал со стороны тихого клуба какие-то странные, необычные для этого тихого помещения звуки: не то плачут, не то воют, не то поют...
Осторожно приоткрываю дверь клуба и вижу такую картину: в углу стоят человек двадцать пацанов с серьезными красными, потными от творческого напряжения лицами. Они пытаются петь! Это не очень получается, так как не каждый из них обладает абсолютным слухом. Перед ними стоит... Антон Семенович и, наигрывая на скрипке мелодию, отбивая такт ногой, дирижирует этим своеобразным, колоритным хором. Особо завравшихся хористов Антон Семенович поправляет легким щелчком смычка по чубу. Я так и замер в полуоткрытых дверях, не решаясь нарушить столь сложный творческий процесс. Тихонько удалился, прикрыв за собой дверь. А хор пацанов имел потом огромный успех.
Макаренко - личность многогранная. В нём проявлялись прекрасные качества подлинно советского человека. Большой психолог, знаток ребячьих душ, Антон Семенович оттачивал человеческую индивидуальность своих воспитанников, отсекая вредное и развивая полезное. Большинство воспитанников, несмотря на юный возраст, успели уже хлебнуть горя в своей жизни. Перевоспитание людей, получивших от беспризорной жизни много плохих навыков, представляло большую сложность. Что же помогало Антону Семеновичу достигать прекрасных результатов в этой сложной, кропотливой и тонкой работе? Знание жизни, вера в человека, большое уважение к нему, умение докопаться до самых корней горя, которое покалечило ребячьи души и сердца, умение выкорчевать эти корни и залечить травму.
Придавая большое значение личному примеру воспитателя, Макаренко сам являлся идеальным образцом для воспитуемых. Вспоминается интересный факт. Летом 1934 года мне посчастливилось провести свой отпуск в походе с коммуной. Совершив переход, коммуна расположилась лагерем на берегу Северного Донца. Жили в палатках, купались, катались на лодках, гуляли... одним словом, чудно отдыхали. В этот период Антон Семенович писал вторую часть "Педагогической поэмы". Во время частых прогулок он читал мне свежие отрывки. Обычно перед началом чтения Антон Семенович говорил: "Ну-ка, артист, послушай, что я тут нацарапал! Интересно ли это?". И если во время чтения я вдруг начинал громко хохотать, Антон Семенович останавливался, удивленно смотрел на меня, А поняв, что я смеюсь, потому что мне очень нравится услышанное, сам начинал громко хохотать. И вот в один жаркий день после такого чтения я предложил выкупаться. Получив его одобрение, я встал и направился к водной станции, сооруженной самими коммунарами. Но Антон Семенович потянул меня в противоположную сторону. Я удивился. А он успокоил: "Сейчас поймешь!". И зашагал в избранном направлении. Я послушно последовал за ним. Когда стали раздеваться, Антон Семенович сказал:
— Ты видел, какие хлопцы мускулистые, бронзовые от загара? Видел, как они прыгают, ныряют, плавают? А я ничего этого не умею, да и загорел только до воротничка гимнастерки, а дальше белый, как сметана!
— Ну и что же? — недоуменно спросил я.
— А то, что даже в такой мелочи я не должен забывать о личном примере воспитателя.
Этот замечательный педагог обладал большим чувством юмора и часто применял его как воспитательное оружие. Производились какие-то работы. Учетчиком их был назначен коммунар Витя. К концу рабочего дня он обязан был отчитаться перед Макаренко. Наступил срок, а "учетчик" не является с докладом. Макаренко посылает за ним связного. На предложение связного немедленно явиться к Антону Семеновичу "учетчик", лежа в кровати, лениво отвечает: "Я наработался и идти к Антону не могу". Связной докладывает Антону Семеновичу. Тот, обращаясь к одному из присутствующих в кабинете воспитанников, говорит: "Семен, сходи в больничку и принеси носилки". Носилки принесли. Антон Семенович обращается к двум рослым воспитанникам: "Хлопцы! Идите в спальню и принесите на носилках Витю. Он наработался, заморился и идти не может, а мне нужно получить от него цифры!". Хлопцев хлебом не корми, только дай возможность участвовать в таком занятном деле. Схватив носилки, они мчатся в спальню. Витя протестует, не хочет подчиняться, но, учитывая приказ Макаренко и крепкое телосложение "носильщиков", смиренно ложится на носилки. Хлопцы приносят его в кабинет. Витя порывается вскочить и отрапортовать, но Антон Семенович предупреждает его движение: "Нет, нет, ты лежи! Ведь ты наработался, заморился, тебе трудно стоять. Ты уж рапортуй лежа, а я стоя послушаю!". Витя рапортует лежа. Все присутствующие еле сдерживаются от хохота. Отрапортовав, Витя пытается встать, но Антон Семенович опять не позволяет. "А теперь, хлопцы, — говорит он, — несите его обратно. Только осторожно, не трясите, это вредно для его здоровья". Хлопцы выполняют задание с предельной точностью. Под сплошной хохот пацанов проносят по зданию коммуны. После такого "лечения" Вите стоило заслышать, что его зовут, как с него сразу слетала усталость, неведомая сила подхватывала его, и он мчался на вызов, преодолевая все препятствия.
Антон Семенович обладал огромным разнообразием педагогических приемов, зачастую поражавших своей неожиданностью, смелостью и прямым попаданием в цель. Он всегда учитывал индивидуальные особенности своих воспитанников. Как опытный врач, точно определял, какому больному какое лекарство помогает.
Никогда нельзя было предугадать, как поступит Антон Семенович в том или ином случае, но всегда была уверенность, что он поступит правильно.
Жизнь А.С. Макаренко — это постоянное горение. Много хороших дел совершил он, оставив о себе прекрасную память. Сколько настоящих советских людей воспитал! Они находятся в разных уголках нашей необъятной Родины, благодарят своего воспитателя и вместе со всем советским народом активно участвуют в строительстве коммунизма.
А. ЯНКЕВСКИЙ, артист Ленинградского государственного драматического театра имени В. Ф. Комиссаржевской.
---
Ратов С. М., Мысли актера о задачах театра. в пользу Детского приюта императорского Русского театрального общества - 1904 NLR Шифр 34.48.5.703
В ПП-2003 ч.2 (http://zt1.narod.ru/pp-03-2.htm) см. гл. Театр.
"Педагогическая поэма" А.С. Макаренко, издание 2003 года.
Часть 1-я. http://zt1.narod.ru/pp-03-1.htm
Часть 2-я. http://zt1.narod.ru/pp-03-2.htm
Часть 3-я. http://zt1.narod.ru/pp-03-3.htm
http://zt1.narod.ru/kartinka.htm
Иллюстрационное добавление (883257 байтов) к файлам по А.С. Макаренко.
[ Прыг на главную ZT-web- страницу http://zt1.narod.ru/ ]